Однажды Ева рассказала Шпееру, что как-то Гитлер, которому в ту пору не было еще и 50 лет, заявил ей: «Я скоро освобожу тебя, зачем тебе нужен старик».[98]
Адольф Гитлер показывался на людях с Евой только в узком кругу наиболее приближенных к нему лиц. Даже при них она обращалась к нему только строго официально — «мой фюрер», в своем дневнике Ева называла Гитлера «он» и никогда по имени.[99] Эмми Геринг рассказывала, как однажды попробовала пригласить Еву Браун в свое поместье, расположенное близ Бергхофа. Узнав об этом, Гитлер вызвал Геринга к себе и заявил, что не желает, чтобы эти женщины поддерживали между собой какие-либо контакты. Ева строго следовала указаниям Гитлера: «Она была так запугана, что даже не решалась выйти из дома на прогулку, поскольку боялась встретиться с Герингами».[100]
Когда 22 октября 1937 года герцогиня Виндзорская вместе с мужем, отрекшимся от английского престола, посетила Бергхоф, Ева пожелала встретиться с ней, но Гитлер строго запретил ей появляться исходя из соображений протокола. Ева Браун хотела хотя бы сфотографировать герцога и герцогиню из окна своей комнаты, но эта попытка была пресечена бдительной охраной СС.
Гитлер не принадлежал к тем мужчинам, которые могут отказаться от власти из-за женщины. Его мировоззрению более соответствовало такое развитие событий, при котором женщина отказывалась от всего во имя любимого мужчины. Когда после аншлюса бывший австрийский канцлер Курт фон Шушниг был заключен в тюрьму, он захотел жениться на графине Вере Чернин, «Ева просила Адольфа дать согласие на этот брак… Гитлеру понравился этот случай, так как ему импонировали женщины, которые следуют за своими мужчинами всюду, даже на позор и в тюрьму».[101] Генриетта фон Ширах была уверена, что истинным мотивом самоубийства Евы вместе с Гитлером стало романтическое подражание добровольному уходу из жизни виконтессы Фетзеры, которая в 1889 году последовала вслед за своим возлюбленным австрийским кронпринцем Рудольфом.
Роман фюрера с Евой Браун скрывался от общественности. Однажды во время посещения Бергхофа фон Манштейном и его адъютантом Штальбергом в доме оказались ее собаки. «С верхнего этажа раздался громкий лай, и вскоре вниз по длинной лестнице пронеслись два шотландских терьера. Манштейн с удивлением поинтересовался у генерала Шмундта, не завел ли себе шеф новых собак. После небольшого замешательства адъютант фюрера объяснил фельдмаршалу, что эти животные принадлежат некой фрау Дрезен из Годезберга».[102]
В паспорте Евы было написано «секретарша», и это же было записано в телефонном справочнике. Как правило, она приезжала в Бергхоф или рейхсканцелярию на машине, за рулем которой сидели другие секретарши. Когда Гитлер разрешал ей выйти к столу, она исполняла роль секретарши Мартина Бормана. Даже это стало возможно только после того, как ее сестра вышла замуж за адъютанта фюрера генерала СС Фегеляйна.
Альберт Шпеер рассказывал, что Ева носила «вызывающе дешевые украшения», которые Гитлер дарил ей к Рождеству или на день рождения: «Большей частью это были маленькие полудрагоценные камни, которые в лучшем случае стоили сотню марок и отличались оскорбительной скромностью». Как следовало из завещания Евы Браун, она владела ценными украшениями, которые, однако, практически не надевала.[103]
Ева Браун жила вместе с Гитлером только несколько месяцев в году, преимущественно в Берхтесгадене. У них были раздельные спальни, которые соединялись небольшим коридором. Только намного позднее, уже в 1939 году, она переехала в Берлин, где Гитлер в своей квартире канцлера отвел ей две комнаты с окнами, выходившими во двор.[104]
Когда началась война, Гитлер переселился в ставку и запретил Еве посещать его, поскольку ни один солдат не смог бы взять невесту с собой в окопы. В отличие от Гитлера, который всегда старался отстраниться от Евы, она, наоборот, желала большей близости и интимности. Доказательством этого служит широко известная запись в дневнике, которую она сделала незадолго до второй попытки самоубийства: «Я нужна ему только для определенных целей», которую толкуют как выражение недовольства мужскими сексуальными домогательствами без какой-либо эмоциональной подоплеки и желания заключить брак. Некоторые полагают, что у Евы вызывали негодование сексуальные извращения, которых требовал от нее Гитлер.
Со своей стороны Гитлер запретил Еве каждый год выезжать на неделю отдохнуть за границу, что, однако, не было обусловлено потребностью в регулярных сексуальных контактах. Он видел Еву слишком редко, чтобы их отношения можно было бы определить просто как способ без проблем удовлетворить гетеросексуальные потребности. Кроме того, Ева не имела никакого влияния на своего партнера, которое она, пожалуй, могла иметь, если бы доставила фюреру тот род удовлетворения, который он не смог бы так легко получить где-либо еще. Нет, истинным мотивом, который подвиг Еву на вторую суицидальную попытку, были не сексуальные извращения Гитлера, а полное невнимание с его стороны. Она чувствовала себя, как «одинокая баба», и хотела завести себе хотя бы собачку. Тирольский альпинист и кинооператор Луиз Тренкер, который обладал грубым, но здоровым взглядом на вещи, охарактеризовал Еву Браун как «печальную красивую женщину, которая часто жаловалась на пренебрежение со стороны Гитлера».[105]