Как писал Зигмунд, «Ева провела большую часть своей жизни в ожидании Гитлера»[106]. После войны врач фюрера Ханс Карл фон Хассельбах заявил, что она никогда не производила впечатление счастливой женщины. Карл Брандт, еще один из врачей, которых допрашивали американцы, стремясь получить сведения о половой жизни фюрера, рассказал, что в Бергхофе Гитлер не стремился к близости с Евой и, к ее негодованию, проводил все вечера в обществе своей консультантки по питанию, скромной тирольки, которая молча слушала его монологи.
Все многочисленные слухи о сексуальных извращениях, которыми Гитлер якобы занимался с женщинами, являются недостоверными. Вскоре после прихода Гитлера к власти в итальянской прессе появились статьи, обвиняющие его в сексуальных отклонениях.[107] Во время войны по Берлину бродил упорный слух, что в самоубийстве киноактрисы Элизабет Мюллер виноват Гитлер. Поговаривали, что красавица не выдержала психического давления фюрера, который требовал, чтобы она мочилась на его нагое тело, поскольку только это извращение могло доставить ему сексуальное удовлетворение. Данный слух достоин весьма циничного замечания: было бы очень хорошо, если бы извращенные потребности Гитлера можно было удовлетворить столь невинным способом.
По всей видимости, после начала войны ввиду большого расстояния, отделявшего Гитлера от Евы, его отношение к ней стало более простым. Он довольно часто звонил ей ночью из далекой Восточной Пруссии.
Действительно, со временем оба члена этой необычной пары очень привязались друг к другу. «Однажды, когда Ева Браун ушла на лыжную прогулку и опоздала к чаю, Гитлер начал проявлять беспокойство и нервно поглядывал на часы. Было совершенно ясно, что он беспокоился, как бы с ней чего не случилось». Молчаливый адъютант Юлиус Шауб, которому Гитлер перед самоубийством передал свои личные бумаги, уступив настойчивым требованиям прокурора Кемпнера, показал на допросе 12 марта 1947 года: «Он был очень рад, что у него есть она».
Гитлер презентовал Еве первый прототип «Фольксвагена». Позднее он подарил ей «Мерседес-кабриолет», который стоял в гараже в Оберзальцберге, а после покушения Штауфенберга в качестве сувенира послал ей свои изрешеченные осколками брюки. Получив его истерзанную взрывом одежду, она заперлась с ней в своей комнате.
Гитлер писал Еве 20 июля 1944 года: «Моя дорогая, я надеюсь скоро вернуться домой и найти успокоение в твоих объятиях». Однако это вовсе не было намеком на какую-либо интимность, что довольно четко видно из следующего предложения: «Мне очень нужен покой, но мой долг перед немецким народом требует совершенно иного». Ева отвечала ему, обещая, что если с ним что-либо произойдет, она не переживет этого: «Любимый! Ты знаешь, я уже говорила тебе, что умру, если ты погибнешь. Перед нашей встречей я поклялась себе следовать за тобой повсюду, даже на смерть».
В последнем письме, написанном за день до самоубийства, она жаловалась: «Бедный Адольф, все его покинули и предали». Однако она сохранила ему верность. Еве Браун удалось в 1945 году пробраться в осажденный Берлин. Она потребовала машину с шофером, специально выкрашенную в защитный цвет, и неожиданно для Гитлера прибыла в город. Свой шаг она объяснила следующим образом: «Я приехала, потому что всем прекрасным в моей жизни обязана шефу».
Когда она должна была поставить подпись на свидетельстве о браке, она впервые в жизни подписалась «Ева Гитлер». На сохранившейся в Федеральном архиве в Кобленце копии свидетельства видно, что сперва она начала выводить большую «Б», но затем зачеркнула ее и написала свою новую фамилию. Что это, сила привычки, или же Ева Браун подсознательно противилась браку с этим мужчиной? Так или иначе по свидетельству адъютантов даже после свадьбы Гитлер продолжал называть ее «фройляйн Ева». Тем не менее она хотела использовать эту свадьбу в последнюю минуту как свой маленький триумф. С чувством глубокого удовлетворения она сказала своей служанке: «Теперь ты можешь спокойно называть меня госпожа Гитлер!»
Взгляды на брак