По мнению Келера, Гитлер и сыграл эту роль. Перед тем как его провозгласили «Парцифаль», он считал себя просто «барабанщиком». В свете данной теории борьба Гитлера против евреев предстает воплощением навязчивой идеи Рихарда Вагнера. Таким образом, лозунг «Евреи должны исчезнуть», ставший основой мировоззрения Гитлера, первоначально был воспринят как театральная идея, нечто вроде сценической задумки режиссера. Гитлер представлял себе уничтожение евреев как театральное действие, происходящее на сцене. Стоит только открыть люк, и зло исчезнет со сцены, провалившись в подпол. Фюрер в неприкосновенности перенес идеи из опер Вагнера прямо в живую политику, не без определенных трудностей реализовав концепцию, созданную композитором, на практике.
Однако нервы актеров и зрителей не всегда выдерживали воплощение этой идеи. Так, Гиммлер, в подчинении которого находились СС, реализовавшие этот поражающий своей жестокостью сценарий, в августе 1942 года в Минске оказался свидетелем резни, которая поставила его перед дилеммой. Оказалось, что теперь злодеев не всегда можно с первого же взгляда отличить по костюму. В толпе евреев, которых вели на казнь, рейхсфюрер СС увидел двадцатилетнего блондина с голубыми глазами и в некотором замешательстве спросил несчастного:
— Вы еврей?
— Да.
— Оба Ваши родителя евреи?
— Да.
— Есть ли среди Ваших родственников хоть один не еврей?
— Нет.
— Тогда я ничем не могу Вам помочь, — после минутного колебания ответил Гиммлер.[143]
Выступая 4 и 6 октября 1943 года в Познани сперва перед группенфюрерами СС, а затем перед имперскими чиновниками и гауляйтерами, Гиммлер впервые открыто заявил об «истреблении еврейского народа». Там же не без жалости к самому себе он посетовал на несоответствие между постоянно подгоняющими указаниями Гитлера и медленным их выполнением частями СС, не справляющимися с потоком заключенных. Офицерам СС Гиммлер говорил: «Еврейский народ должен быть уничтожен, — слышим мы от каждого партийного функционера, — все ясно, так записано в нашей программе, уничтожение, этим мы и занимаемся… Среди тех, кто так говорит, нет ни одного человека, который бы видел, как это делается, или принял бы в этом участие». Перед простыми эсэсовцами он выступал в несколько другом стиле: «Большинство из нас знает, как выглядит груда из 100, 500 или 1000 трупов».
Как пишет Келер, Винифред Вагнер, невестка композитора, снабдила Гитлера, отбывавшего срок в Ландсбергской тюрьме, не только бумагой и письменными принадлежностями, но и идеей. Он был «вдохновлен мифологией Байройта, превратившей жизнь безработного в скитания вагнерианского героя, призванного в реальность, чего же больше можно было предложить на сцене».[144] Наиболее часто цитируемая фраза Гитлера из «Майн кампф» «Так я решил стать политиком» перекликается с текстом автобиографии Вагнера «Я решил стать музыкантом». Даже религиозность Гитлера была выражением его стремления сыграть на политической сцене священное представление, некую смесь из «Мейстерзингеров» и «Парцифаля».
1.4 Угнетенная личность
Отец фюрера Алоиз родился в лесистой части Нижней Австрии в 1837 году как внебрачный сын крестьянской дочери Марии Анны, прозванной Марианной, Шикльгрубер. Спустя пять лет бабушка Гитлера вышла замуж за Йогана Георга, прозванного Хансъергом, Хидлера. Его брат Иоган Непомук Хюттлер вырастил Алоиза. В 1877 году, уже после смерти своего брата и невестки, состоятельный крестьянин смог добиться от властей признания 40-летнего Алоиза Шикльгрубера как сына Йогана Георга и своего законного племянника. Приходский священник в Деллерсхайме сделал соответствующую запись в церковную книгу, и будущий отец фюрера стал Алоизом Гитлером.
Адольф Гитлер, прекрасно знавший свое происхождение, «еще в юности был благодарен отцу за то, что тот переменил фамилию. Он считал, что Шикльгрубер звучит слишком просто и несколько комично». Изменение фамилии сыграло не последнюю роль и в карьере фюрера. В действительности трудно представить, чтобы в качестве немецкого приветствия произносили бы «Хайль Шикльгрубер». «Хайль Гитлер» было куда как благозвучнее. В ответ на соответствующий запрос 3 июля 1933 года рейхсканцелярия телеграфировала на места: «Рейхсканцлер в принципе запретил кому бы то ни было выбирать в качестве имени фамилию "Гитлер"».[145]