Дорога до автоколонии была дальней – ополчение не преодолело и половины пути, а уже совсем стемнело. Раздражённый медлительностью недосолдат Ульв отдал приказ о привале. Новобранцы едва держались на ногах. Их лихорадило, многие бредили, и дело было не только в резкой смене температур: ожоги лица и тела, тепловые удары, обезвоживание – марш-бросок под светом недружелюбной звезды изрядно подкосил. Казалось, «Сыны» намеренно доводят ополченцев до изнеможения.
У Кузи перед глазами всё плыло, чёткие образы сменялись цветными пятнами, а дыхание было прерывистым и сбитым. Слова о выживании как пульс стучали в голове. Кирилл сел, облокотившись о большой камень. Тихо, словно хищник, к Крысёнышу подошёл парень – тот, кто первым обмотал голову. Сейчас на нём не было тряпок. Кирилл поднял усталые глаза и попытался сфокусироваться. Перед ним стоял молодой широкоплечий азиат с ярко выраженными скулами. Не проронив ни слова, протянул фляжку с водой. Кузя осторожно открыл, понюхал, сделал первый глоток и, почувствовав драгоценную, кажущуюся сладковатой, влагу, принялся жадно пить. Скуластый юноша остановил его, покачал пальцем и поднёс крышку, перекрывая горлышко. В этот момент дикарь, дремавший внутри Кирилла, проснулся и, не желая расставаться с фляжкой, прижал её к груди. Оскалившись и зарычав, вскочил на ноги, шагнул назад. Азиат тут же двинулся на него, а Кузя пустился бежать. Скуластый оказался шустрее: настигнув, он умело подсёк Крысу, навалился сверху и молча вмазал ему в челюсть. У Кирилла клацнули зубы, рот тут же наполнился кровью. Широкоплечий азиат бил так, словно вместо рук у него были металлические балки. И, несмотря на то что Кузя отчаянно сопротивлялся, каждый удар достигал цели. В глазах скуластого отражались боль и разочарование. Наверное, не ожидал он такого поступка в ответ на доброту. Кирилл обессилел и уже перестал сопротивляться, когда азиат занёс над головой камень. В эти мгновения время тянулось, буквально замирало и смаковало секунды, наполняя сердце Крысёныша страхом и отчаяньем. Кузя зажмурился и поднял руки, чтоб хоть как-то смягчить удар и тут глухой выстрел сбросил скуластого наземь и крысёныша забрызгало кровью. Покачнувшись, азиат выронил камень из рук и повалился на бок. Булыжник чудом не угодил в Кирилла, грохнувшись чуть выше головы.
– К оружию! – проорал Ульв и ухмыльнулся. – Подымайте задницы, мешки мяса – время битвы! Или вы хотите жить вечно?
Ничего не соображая, ополченцы вскочили, схватились за оружие, но что с ним делать, большинство из них до сих пор не знали. Пули невидимого врага косили бедолаг, орошая почву кровью и смазывая её вырванными кусками плоти и мозгов. Изгнанные собственной Флотилией люди оказались живыми мишенями, отвлекающими врага от реального противника. Похоже на то и был расчёт хладнокровного секретаря Фрост, умело воплощённый наёмником Ульвом. Его бойцы двигались точно, перемещались словно тени, сокращая расстояние до затаившегося неприятеля.
Кузя перевернулся на живот, сплюнул кровь и на полусогнутых побежал прочь. Вернувшись к «своему» булыжнику, он принялся искать винтовку. Под руку попался автомат – чужой. Сзади запищал электромагнитный генератор и послышалось едва уловимое дыхание. Кирилл медленно обернулся и прислонился к валуну. Короткая очередь прошла мимо, оцарапав плечо. Кузя вздрогнул, зажмурился и, не открывая глаз, надавил на спусковой крючок. Отдача тряхнула непривыкшие к оружию руки, локоть больно ударился о камень. Должно быть, родная Флотилия сэкономила даже на патронах: винтовка отгремела пять раз и выпала из онемевших рук.
К великой удаче одна из пуль пробила камеру и угодила прямо в лоб противника. Прохрипев, он упал на колени и оперся на автомат – у «Сынов» не принято падать ниц пред врагом.
Ульв уже пробился в тылы неприятеля. Определив главаря, включил фотонный меч и бросился в ближний бой. Кодекс обязывал к подобным, на первый взгляд, безрассудным действиям: командующий должен пасть от клинка, иначе в схватке нет чести. Враг тут же отреагировал. Сверкнул фотонник. Короткий клинч молниеносно смазал выпад. Здоровый как медведь недруг контратаковал: захватив руку, он ударил ребром ладони в горло. Предводитель «Сынов» опешил, замешкался – техника противника казалась до боли знакомой. Ульв сделал обманный выпад: отключил меч и, схватил врага за голову. Он подпрыгнул и молниеносно врезал недругу коленом в висок.