Половина ночи минула незаметно. Идиллию нарушил дозорный, объявив:
– Неидентифицируемая цель на шесть часов!
– Шугни разок, – отмахнулся изрядно подпивший Ульв. – Зверьё местное, наверно.
Дозорный выстрелил. Нечто не отступило. Часовой вновь задал короткую очередь – тщетно.
– Ульв, – обратился он к командующему. – Что-то странное. Я попал в цель уже дважды, а она всё приближается.
– Уймись! – отмахнулся Ульв. – Ты перебрал! Прими детоксикант и отдохни. Хорн сменит тебя.
– Есть, ¬– слегка поникнув, отозвался боец и тихо добавил. – Я не пьян. Мне не почудилось – знаю.
– Куда намылился? – нахмурился Бьорн, посмотрев на часового.
– Отлить, – голос бойца не дрогнул ото лжи. – Сейчас вернусь.
– А ствол зачем? – усмехнулся Ульв, отхлебнув из кубка. – Неужто боишься кого-то?
– Мне так спокойней, – боец поиграл желваками и пошёл навстречу блуждающему миражу.
Не прошло и десяти минут, как до слуха отдыхающих бойцов донеслась автоматная очередь, кто-то протяжно завопил. Похватав оружие, «Сыны» соскочили с мест и вмиг протрезвели.
Крупная антропоморфная тварь не спеша двигалась в сторону лагеря. Костёр, словно лишившись кислорода, в мгновение затух. Увидев это, бойцы, не теряя времени, надели гермошлемы. Электроника сбоила: виртуальные экраны «плясали», а показатели менялись каждую секунду – все шло кувырком.
Бьорн приказал атаковать. Более трёх десятков стволов одновременно открыли огонь на поражение. Нечто изменило стратегию. Оно неожиданно стало двигаться быстрее любого известного «Сынам» зверя. Настигая жертву, тварь атаковала конечностями, разрывая бойцов в клочья. Наёмники меняли построение, не переставая двигаться по полю боя. Но всё впустую – неизвестный хищник настигал каждого. Отчаявшись, Бьорн взревел и, достав фотонное лезвие, ринулся в ближний бой. Отряд последовал за ним. Тварь вновь сменила тактику ¬и теперь уворачивалась – значит, не бессмертна. Спустя считаные минуты, перехватив инициативу, хищник выбил оружие у противника, замахнулся обеими лапами и обезглавил четверых бойцов в один взмах.
– Твою мать! – Ульв выхватил гранату. – Сдохни!
Тёмное небо озарилось ослепляющей вспышкой. Это был шанс для Ульва – он спасался бегством. И пусть это жалко. Впервые в жизни бывалого вояку охватил страх. Ему стало плевать на кодекс. На обычаи. Обида и ужас разрывали его изнутри. Не было ни малейшего желания гибнуть в бою с бессмертным демоном. Он далеко не Бог и не Асс, чтоб сражаться с такой тварью. В этом нет чести!
Ульв бежит сломя голову. Не оглядывается. Камень выскальзывает из-под ног. Наёмник оступается и падает набок. Пытается встать. Грязно ругается. Зверь уже здесь. Руки осторожно тянутся за фотонным лезвием. Взгляд падает на противника. Глаза Ульва округляются. Губы дрожат и тихо, чуть слышно произносят:
– Ты? Я же тебя…
***
– Так вот что ты задумала, маленькая шлюха! ¬– брызжа девушке слюной в лицо, вопил Ниммур. Ладони толстяка, как удавка, сжимали тонкую девичью шею. – Решила, я никогда не узнаю, что стелишься под кого-то ещё? Ты моя, поняла?! Моя! – глаза Томаса опустели от безумия. Адмирал рыдал в голос, но продолжал душить Эльзу, казалось, ещё мгновение, и нежная шейка переломится.
– Я… всегда… тебя… презирала и… никогда не была… твоей… жирная тварь, – из последних сил прошептала Фрост и закатила глаза.
Ниммур взревел, сорвавшись на визг. Скрипя зубами от ярости, он отвесил Эльзе тяжёлую оплеуху и бросил девушку на пол. Грязно ругаясь, он пинал, оплёвывал и проклинал девушку в сердцах. Томас замер, осознав, что пусть и в порыве ревности, но несколько секунд назад он убил человека.
Страх электрическим разрядом пробежал по позвоночнику. Он совершил то, что собирался сделать ещё десять лет назад – придушил маленькую сучку, из-за которой карьера могла пойти под откос. Тогда адмиралы отговорили его, предупредили о последствиях и пришлось поступить иначе. Но сегодня всё закончилось, и вроде бы можно вздохнуть с облегчением, но что-то шло не так. За прошедшее десятилетие многое изменилось: девочка выросла, стала большой шишкой и узнаваемой персоной, но это не главное – важно то, что за минувшие годы банальная похоть и вожделение переродились в чувство собственности. Секретарь была для него вещью, купленной на марваровой рыночной станции.
Ниммур схватился за голову и тихо заскулил. Его Эльзочка лежала на холодном полу, закатив глаза. Стройная и столь желанная. Томас склонился над ней и нежно, едва коснувшись губами лба, поцеловал. Адмирала затрясло, слёзы брызнули из глаз, а боль лишила рассудка и он, шепча что-то ей на ушко, принялся стягивать с себя штаны. Задрать бездыханной девушке юбку и совершить задуманное – труда не составило.