Это был чудесный замок. Ты — его часть. Ты — всегда в безопасности. Замок чувствует тебя, твой ритм мозга, твое дыхание, твое сердце. Те — чужаки. Они должны быть нейтрализованы. Не убиты, а только выведены из строя. Гринберг перевел дыхание. Паралитический газ на него тоже действовал, поэтому надо найти помещение, где можно подышать свежим воздухом.
Он прислушался. Остальные защитники, похоже, не очень освоились с новым "оружием". Из коридоров были слышны стоны, крики боли, рев монстров и треск выстрелов. Гринберг услышал, что где-то поблизости сражаются. Он осторожно выглянул из-за угла и увидел, как две амазонки, прислонившись спинами, отражают нападение пятерых солдат замковой гвардии. Одна из них была Ванда.
— На живца и зверь бежит, — подумал первый министр. — То есть, тьфу ты, — на ловца.
Гринберг бросился к ним и в этот момент Ванда пронырнула под лучом меча одного из солдат, оглушила его ударом в солнечное сплетение, а другого — в пах. Она оставила подругу разбираться с тремя остальными, а сама остановилась напротив Гринберга. Ее губы изогнулись в улыбке. Гринберг ответил ей тем же. За спиной Ванды раздался крик. Еще один солдат свалился, получив ожег бедра. Оставшиеся двое быстро стали отступать под натиском женщины-воительницы.
Гринберг осторожно провел лучом перед собой. Ванда сделала резкий выпад. Министр ловко поднырнул под плазмой, задев Ванду мечом в области предплечья. Она вскрикнула от боли и отступила. Рука покраснела.
— Извините, мэм… Я сожалею, что сделал это. Я бы с удовольствием выполнял роль гостеприимного хозяина, если бы вы были моей гостьей.
Ванда молниеносным движением перебросила меч в другую руку и рубанула им в воздухе перед самым лицом Гринберга. Он быстро отступил и провел пару движений, которые остановили амазонку. Ее глаза горели яростью. На мгновение гримаса исказила правильные черты лица, но она быстро взяла себя в руки. С улыбкой ответила:
— Я бы с радостью посетила гостеприимный дом, но не тот, в котором воруют женщин, или помогают в этом другим.
Она снова пошла в наступление. Министр медленно отступал, уворачивался, опять отступал. В одном из коридоров прямо из стен вышли двери, которые герметично закупорили амазонку. Засвистел нагнетаемый газ. А через секунду двери разлетелись под ударами меча.
Гринберг остановился на мгновение. Он даже не использовал свое преимущество. Ванда была прекрасна. Она тяжело дышала, кашляла, и по ее лицу текли слезы.
— Вы плачете? — удивленным тоном спросил Гринберг. — Быть может, вы раскаиваетесь в содеянном?
Она не ответила. Просто стояла, прислонившись к стене, и тяжело дышала.
— Наверное, я — немного садист, — подумал он.
Ванда немного отошла от действия слезоточивого газа. Она опять перешла в наступление, но двигалась более осторожно. Казалось, что она останавливается на доли секунды, чтобы внимательнее рассмотреть своего противника. Тот же, пользуясь этими короткими паузами, любовался ею. Внезапно, выбрав удачный момент, Ванда нанесла укол мечом. Гринберг опять отклонился. Амазонка тут же попыталась нанести удар ногой, ее соперник сделал захват и ударил мечом по второй ноге. Тем не менее амазонка закончила прием прыжком. На долю секунды он потерял ориентацию. Его куда-то швырнуло и ударило об стену. Теперь Гринберг лежал и с некоторым недоумением рассматривал потолок. Еще через несколько секунд память восстановилась. Когда он поднялся, то увидел, что Ванда стоит по колено в липкой жидкости и медленно погружается в нее. Ее лицо свела гримаса боли, но она молчала. Она пыталась оттолкнуться от пола, но пол под ее руками стал проваливаться и там тоже образовалась лужа.
Искусники утверждали, что с жертвами этих ловушек ничего страшного не произойдет, но Гринберг не мог вынести этого зрелища. Он подбежал к женщине и протянул ей руку. Ванда прикоснулась к нему рукой. Ощущение, будто схватил куст крапивы. Сотни пронизывающих болючих игл впились в тело. Рука амазонки обмякла, Ванда упала на колени и стала проваливаться дальше. Гринберг схватил ее подмышки и потянул вверх. Жижа поддалась и с сочным чмоканьем отпустила свою жертву, лужа моментально затвердела и превратилась в нормальный ровный пол.
Гринберг держал амазонку на руках и испытывал необыкновенное волнение. Он ощутил все ее тело, бедра, руки. Ванда была в каком-то полубессознательном состоянии. Она шевелила глазами, но ничего не видела. Ее голова склонилась на плечо мужчины. Гринберг задохнулся от нахлынувших чувств. Она нуждалась сейчас в помощи и защите и он готов был помогать и защищать ее.
— Боже мой, — выдавил он из себя. — Я, наверное, схожу с ума.