Сразу после того, как латник Ульфа в суматохе увел двух пленников в сторону, они были окружены этой живой стеной. Латник, которого звали Рон, попал в армию герцога не случайно. Высоко он не пробился, но был в курсе событий и являлся самым достоверным источником сведений для амазонок. Сейчас он здоровался со всеми, стойко вынося удары по плечам. Он рассказывал историю кошачьей ночи и показывал на свой разбитый нос, вызывая бурный смех молоденьких девушек.
Вокруг волшебника и его спутника образовалась более спокойная обстановка. Но и здесь была все та же карусель из непрерывно сменяющихся лиц, женщины почтительно здоровались с магом, а он представлял им своего товарища и благодарил за избавление из плена. Через минуту состав окружающих полностью менялся и все начиналось по новой — приветствия, выражения благодарности, несколько шуток, опять приветствия.
У Джона рябило в глазах. Часть амазонок уже накинула на себя платья-балахоны, другая часть — что помоложе, по-прежнему гоняли по кругу в очень даже открытых купальниках, нисколько не смущаясь мужчин. Они перепрыгивали с одного коня на другого, выбивали друг друга из седел, сопровождая все это невообразимым визгом и хохотом. Джон отметил про себя, что кони, похоже, привыкли к подобным развлечениям, они сами с удовольствием толкались боками, носились по кругу и вскакивали на дыбы, иногда сбрасывая наездниц на землю под общий смех.
Когда Джон обернулся к Магнусу, у того уже была новая собеседница. Красивое лицо с тонкими правильными чертами дополнялось пышными каштановыми волосами. Несколько локонов были припалены по краям. Магнус запросто погладил ее по голове, как отец гладит свою дочку.
— Тебе следует быть поосторожнее, Даруна. Смотри, тебе повредили твою распрекрасную гриву. Спасибо, что хоть голову уберегла.
— Вы знаете, Учитель, что за вашу голову я не пожалею своей.
Даруна широко улыбнулась и ее взгляд упал на Джона. Как можно передать то чувство, которое он испытал. Его будто облили кипятком, — стало жарко и душно, а внутри вдруг возникла щемящая боль, излучающая во все тело сладостную дрожь. Джон ответил женщине совершенно идиотской улыбкой и вдобавок залился краской по самые уши.
Магнус его почти что спас, он отвлек внимание Даруны каким-то рассказом. Они обменивались последними новостями, а Джон неожиданно для себя начал терзался мыслью, заметила ли женщина его поведение. Он с ужасом вдруг осознал, что она ему необыкновенно нравится. Можно даже сказать, что он влюбился в нее. Он поглядывал на ее профиль, на манеру держаться в седле, на движения рук, слушал ее голос и ощущал, как возникшее чувство все более прочно обосновывается в его душе.
Часть его сознания сразу же встала на защиту собственного суверенитета. Она призывала разум, логику. Почему Даруна вдруг ему понравилась? Вон Магнус интересуется ее дочерьми. Ого! Их аж три. Да у нее почтенный возраст, должно быть. Так-так. Старшей восемнадцать, ей самой — примерно тридцать пять. Все равно, Джонни, она старше тебя на полных три года. Она глава общины, уважаемая дама в местном обществе, а кто ты такой? Тебе захотелось иметь защиту в ее лице? У тебя эдипов комплекс? Но это скорее сыновнее чувство. Да и почему понравилась именно она? Вон вокруг сколько хорошеньких девочек крутится. Одна краше другой.
Логика одержала временную победу над чувствами, Джон успокоился, хотя по-прежнему бросал на Даруну взгляды. Он, наконец, стал вникать в разговор.
— Ты не переживай, и Флана пусть успокоится, — говорил Магнус, — Главное, что у нас развязаны руки. Своих друзей мы сможем освободить откуда угодно. Вот Джон, оказывается, совершенно случайно подчинил эскафанта. Мы вместе обнаружили несколько забытых устройств, которые могут сослужить всему человечеству неоценимую услугу. Оба наших Странника прекрасно ориентируются на уровне генов, куда мы с тобой просто боимся проникать. Да, самое главное! Джон — настоящий специалист по вирусам.
Эта новость почему-то произвела эффект взорвавшейся бомбы. Даруна посмотрела на него как-то особенно, вокруг поутих смех, а карусель всадниц стала плотнее. Девушки с широко раскрытыми глазами рассматривали Джона как музейный экспонат, шепотом обмениваясь с подругами своими мыслями. То и дело звучали обрывки фраз:
— Похоже, что именно он… это судьба…
К счастью, это продолжалось недолго, и через пару минут топот копыт и визг снова оглушили лес.