— Джон, вы здесь?
Джон в это время старался успокоить участившееся дыхание. Когда Магнус отправился в свою квартиру, он устало опустился на пол. Что теперь ему следует предпринять. Он стал оборотнем. Место ли теперь ему среди людей? Инфекция, которая сделала его неуязвимым для холодного оружия и необыкновенно сильным, она же вызвала превращение в зверя. Зелье колдуна спасло его от этого превращения во время болезни, а сейчас он сам позволил разгуляться эмоциям, да так, что реализовал свой бред.
— Стоп, — сказал Джон сам себе. Если, будучи в сознании, я сам превратился в тигра, значит — возможно обратное действие. Он сел на пол и постарался успокоиться. Он попробовал представить себя в обычном облике человека, но ничего не получалось. Может быть, в программе превращения существует какое-нибудь меню? Фантом каталога, похожий на каталог Цветка Желаний, высветился перед глазами. Джон усмотрел в списке строку "исходное состояние" и дал импульс на ее исполнение. Легкое головокружение и потеря ориентации сопровождали его обратную трансформацию. Разглядывая себя в зеркале, Джон испытывал двойное чувство. Податливость тела открывала новые возможности, но и пугала.
Он сел в кресло и постарался опять воспроизвести состояние, вызывающее меню. Он освоился вызывать и выключать его, бегать по пунктам, менять каталоги. Затем начался этап ознакомления с содержимым каталогов. Вирус, подаривший ему новые возможности, располагал добротной информацией, — почти каждое меню имело обширную документацию. Неожиданно Джон понял, что видит перед собой некоторые разделы Волшебной Книги. Он вышел на общий указатель, нашел некоторые инструментальные системы, попробовал составить программу и запустить ее в работу. Все получалось!
Убрав фантом, Джон еще некоторое время сидел, ошеломленный.
— Я стал настоящим волшебником — подумал он. Без каких-либо специальных инструментов он имел доступ к сокровищнице человеческих знаний. Все, что можно было делать с помощью Волшебной Книги, он мог выполнять в своей голове.
Джон опять включил фантом меню. Он начинал понемногу привыкать к новому положению. В свое время ему попадались книги про людей-киборгов, или про души, внедрившиеся в компьютер, но его нынешнее состояние не совсем походило на них. Он был одновременно и компьютер необыкновенной мощности, и кибернетический организм, и еще многое другое.
Кузинский поискал сопроводительную документацию. Огромный файл начинался словами:
Уважаемый пользователь!
Поскольку вы имеете возможность читать этот текст, то можете себя поздравить — вы являетесь обладателем уникального по своим характеристикам аппаратно-программного комплекса "Человек искусный".
Далее следовало подробнейшее описание, пробежав по которому глазами, Джон обнаружил еще некоторые возможности. Он теперь мог становиться невидимкой, сохраняя способность видеть и слышать в любых диапазонах, мог мгновенно переноситься на любые расстояния и еще многое-многое другое, о чем было даже трудно догадаться. Джона слегка даже прошиб пот. Неужели я один такой? — спрашивал он себя. Меню и каталоги ответа не давали.
Джон почувствовал, что его одолевает шальное желание явиться неожиданно перед Даруной, тем более, что оно сочеталось с желанием проверить свои способности так сказать "в натуре". Он открыл окно настежь. Прохладный ночной ветерок приятно овевал лицо и влек с собой. Джон опять вызвал меню. Он заметил в нем телефон и сейчас включил его. Прежний аппарат-коробочка был, конечно, уже не нужен. Джон затребовал себе его номер, а аппарат после некоторых колебаний выбросил в мусоросборник.
Джон вызвал список имен и уже хотел соединиться с Магнусом, но вовремя остановился. Часы показывали двадцать три с минутами. Для телефонных разговоров время уже позднее. Джон вздохнул и подошел к окну. Он представил себя птицей. Среди многообразных окон-фантомов он набрал нужные режимы и опять испытал уже ставшее привычным чувство трансформации. Слегка пообвыкнув в новом теле, он подпрыгнул и, помогая себе крыльями, взлетел на подоконник. Внизу простиралась темнота, но Джон сумел найти соответствующие органы, чтобы видеть. Он в некоторой нерешительности постоял на краю и ринулся вниз.