– Хотя, мне кажется, им что человек, что овца – разницы никакой, ты уж прости. – резюмировал Ламф, обращаясь к девушке.
– И в сказаниях говорится, что конгеры – это порождения фомора Тетры, что в образе морского чудовища мстит поправшим древний закон людям, – примирительно подытожила Ив. – И, помнится, Морриган как-то обратилась в угря опутала ноги Кухулина, не давая ему биться… – Но в любом случае, это не повод их бояться и тем более приносить им жертвы.
Девушка продолжала молчать, но отхлебнула большой глоток какао, и как будто немного порозовела. Они еще немного поболтали между собой о каких-то уже более отвлеченных вещах. Например, о том где Ламфада урвал такое отличное какао (как всегда выменял у собирателей на какие-то свои тайные услуги), всё ли в порядке с компасом и другими приборами (да, вообще отход по угрям прошел «как по маслу», почему-то все с излишним энтузиазмом смеялись над этой не особенно оригинальной шуткой), и, наконец, не расплескался ли при экстренном отплытии их чудесный суп (ни капли не пролилось, крышка у кастрюли оказалась что надо, и хватит всем по тарелке на ужин даже с учетом расширившегося состава команды).
– Тебя как зовут-то? – спросила Ив.
– Ала.
– Отлично, я – Ив, вот этот герой, он же кок, он же наш незаменимый мастер по всяким хитромудрым штукам – Ламфада, а этот любитель чипсов, похожий на иглобрюха в гневе, только без иголок – Рори.
У него как раз был полон рот хрустящих картофельных ломтиков, так что Рори и не пытался отпираться от столь нелестного сравнения, а Ала наконец-то улыбнулась.
Глава 11 – Китовая аллея
Это, видно, одна из тех больших старых рыб, о которых я читал в сожженной мною книге. Они так стары и велики, что на спинах их вырос целый лес. Теперь я знаю, что это правда.
Плыли весь день без приключений, а учитывая то, как он начался, Ив была этому рада. Первая вечерняя вахта досталась ей, вернее она выбила это право у Рори и Ламфа, которые опять взялись играть в бебиситтеров и упорно укладывали её спать. Ив пообещала себе, что по возвращении Киллиану несдобровать за накручивание всех и вся без особого на то повода.
Она в который раз перепроверила курс, и убедившись, что шлюпка плывет строго на запад, устроилась в углу за столом, оперевшись спиной на стену и вытянув ноги на скамье. Ив потихоньку достала плеер и включила один из своих любимых треков. Она сделала этот выбор не задумываясь, автоматически, и только потом поняла, как он сейчас кстати.
Мама часто напевала Ив эту песню на древнем языке вместо колыбельной и рассказывала, что она написана на стихи допотопного поэта, Мартина О’Диреана. Слова были простые, даже Ив с её не самым блестящим знанием языка их понимала. Хотя этот О’Диреан умер раньше, чем весь его мир рассыпался в прах, она представляла себе, как поэт сидит один у огня и вспоминает остров, каким он был до Потопа. Он рассказывает о том, что, несмотря ни на что, он смог бы найти покой, хотя бы и недолгий, среди своих людей, на своем острове среди моря, гуляя по его побережью, с утра до вечера, с понедельника до субботы, но только там, дома, на западе. Что он смог бы найти покой только среди своих людей, вдали от сердечной боли, от отчаянных мук ума, от безрадостного одиночества, от грубых речей – там, дома, на западе…[16]
Музыка наполняла Ив спокойствием, а мысли текли неспешно, как окутанные сумерками воды океана за бортом. Остальная троица кое-как разместилась на полу. Ив подозревала, что оба её рыцаря будут бдить и попытаются не заснуть, но денек выдался тяжелый, так что, поворочавшись немного, Рори всё-таки вырубился и дышал уже тихо и ровно. Ламфада уступил свой спальный мешок Але и лег в проходе рядом с ней, головой к ногам девушки, но еще не спал, а то и дело гремел костями, с глухим стуком утыкаясь длинными руками и ногами в стены, скамьи и ящики. Неужто его так из-за этой Алы пробрало?
Ив уговорила её надеть свою запасную пару джинсов, футболку и свитер, а вот проблему обуви так легко решить не удалось, ограничившись носками потеплее опять же из ивиного гардероба. Выглядела она во всём этом не так эффектно, как в белом платье, зато удобно и кровью не заляпана. А Лафм не отрывал от нее глаз, даже если бы она вырядилась в мешок из-под этих, как же их, ну таких старых штук, которые менять приходится постоянно в машинном отделении… точно, масленых фильтров. Вот же, фоморы подери, слова разбегаются, как пыхтуны при виде пожарного шланга.
16
Ив слушает и несколько вольно переводит песню группы Kila на стихотворение Мартина О’Диреана «Faoiseamh a gheobhadsa».