«Темра» всегда была пристанищем для тех, кому стало невмоготу, кто больше не мог оставаться в городе. Ив много раз слышала чудны́е истории того, как люди попадали на лайнер. Один увидел чайку и решил догнать её, а птица привела его к тайному проходу в стене и сопровождала до самого корабля. Другая в отчаянии отправилась в порт, решив свести счеты с жизнью, но увидела огни «Темры», которые провели её сквозь тьму, а затем подарили друзей, семью, смысл жизни, счастье.
Иногда, Ив была в этом уверенна, новых людей приводили сами сиды. Старушка мисс Уолш, бывшая до Потопа заядлой кошатницей и даже состоявшая в какой-то организации по защите прав животных, рассказывала, что её к «Темре» привел огромный черный кот с необыкновенно умными, выразительными глазами, как пить дать кат-ши. Власти Города отобрали у неё всех питомцев и отправили «на переработку». От пережитого потрясения бедная женщина совсем потеряла себя, она рыдала днями и ночами, перестала есть и начала, как она сами призналась, сходить с ума. Но тут появился этот кот и ласково, на настойчиво стал звать её пойти за ним. На «Темре» она стала присматривать за всеми местными хвостатыми, которых на корабле было не меньше пары десятков, помогала биологам и вообще оказалась незаменимы членом их большой разномастной семьи.
Или вот взять О’Брайена. Он хоть и стал сейчас главой собирателей и невыносимым задавакой, восемь лет назад был выловлен рыбаками в открытом море на каком-то утлом куске древесины, который и лодкой-то назвать стыдно. Он тогда был не старше Ив и решил удрать с острова, потому что его родители были ужасными людьми, работали на каком-то сверхсекретном заводе и, по его словам, творили страшные вещи.
«Темра» будто притягивала к себе будущих жильцов, была, и в этом сравнении Ив находила особенную иронию, островком настоящего мира среди черного океана негативной энергии. Ив как-то так его себе и представляла. У корабельщиков было море – мягкое и ласковое, сильное и вольное, кормящее и дающее, а там, у застенников своё, только его мертвые чернильные воды текли в душах, в сердцах и головах людей. Они стирали, вымывали из их душ последнее, что осталось им после несчастий и бед, принесенных Войной – любовь и поддержку близких. Спасенный от Потопа остров затопило негативной энергией, от которой Ив мечтала когда-нибудь его избавить.
Почти у всех homo negans глаза были затуманены этой энергией, делающей их бесцветным и бесчувственным. Во взгляде Рори страшной пелены не было, и потому Ив с самого начала так боролось за него и надеялась на него. Кто знает, что еще увидел Маэл тогда в пламени очага, и что на самом деле им вместе суждено пройти.
Буквально за день до смерти друид сказал ей еще кое-что. «Настанет время, когда от успеха вашего общего с этим мальчиком дела будет зависеть очень много. И вот о чем я хочу тебя попросить, юная Ив МакНамара: не беги впереди кормы, не лезь на рожон, и дай каждому из твоих спутников совершать то, для чего они призваны. Я знаю, что ты готова взвалить на свои плечи сколь угодно тяжелую ношу, но великие дела не совершаются в одиночку. Даже в сказаниях у героя всегда есть помощники, будь то народ из сидов или просто верные друзья».
Вдруг лодку наполнил пронзительный звук тревоги, а на панели управления загорелась красная лампочка. Ламфада тут же вскочил и метнулся к приборам.
– Так я и знал, – прошипел он сквозь зубы, глядя на круглый монитор.
– Что это?! – спросила вырванная из размышлений Ив.
– Погоня…
Рори заметил, что его пробуждения в этом путешествии становятся всё менее приятными. То Ламфада в ухо наорёт, то он свою вахту проспит, а теперь вот вроде только задремал, а в шлюпке уже верещит сирена, а также Ив с Алой. Причем тревожный сигнал, установленный предусмотрительным технарем, заставить умолкнуть оказалось намного проще, чем накинувшихся на Ламфа девиц.
– Какая погоня, кто ещё может за нами гнаться?! – возмущалась Ив.
– Это они, да? Скажи мне сразу, они пришли за мной? – всхлипывая, вопрошала Ала.
– Опять ты со своими конгерами, да успокойся уже! – накинулась на и без того паникующую девушку Ив.
– Всё как сказала жрица, «придут во гневе и пожрут нечестивцев»! А теперь и вы пострадаете за моё отступничество! Отдайте меня им, выбросьте за борт, я не хочу, чтобы они растерзали и вас!
– Вот уж действительно надо было пять раз подумать, прежде чем брать на борт такую паникершу! Это, наверное, просто косяк селедки или трески, правда же, Ламф?