Цель эссе Беньямина — утвердить возможность насилия (немецкий термин Gewalt означает также и просто «власть») абсолютно «вне» (außerhalb) и «за пределами» (Jenseits) права, которое как таковое могло бы разрушить диалектику между насилием, которое устанавливает право, и насилием, которое это право поддерживает (rechtsetzende und rechtserhaltende Gewalt). Беньямин называет эту форму насилия «чистым насилием» (reine Gewalt) или «божественным насилием», а в человеческой сфере — «революционным насилием». Существование насилия за пределами права воспринимается самим правом как угроза, с которой невозможно примириться и которую ни в коем случае нельзя допустить; и это происходит не потому, что цели такого насилия несовместимы с правом, а «просто по причине его существования за пределами права»[156]. Задача беньяминовской критики — доказать реальность (Bestand) такого насилия:
Если насилию гарантируется реальность также и за пределами права, в качестве насилия чистого и не опосредованного, то этим демонстрируется также возможность революционного насилия, это имя мы должны приписать высшему проявлению чистого насилия со стороны человека[157].
Собственно характер этого насилия заключается в том, что оно не устанавливает и не поддерживает право, но отменяет его (Entsetzung des Rechts) и таким образом кладет начало новой исторической эпохе.
В своем эссе Беньямин не упоминает чрезвычайное положение, несмотря на то, что использует термин Ernstfall[158], который у Шмитта появляется в качестве синонима Ausnahmezustand. Но в тексте присутствует другой технический термин из шмиттовского лексикона: Entscheidung — решение. Право, пишет Беньямин, «признает определенное местом и временем решение в качестве метафизической категории»[159]; но этому признанию соответствует в реальности только «странный и деморализующий опыт крайней неразрешимости всех правовых проблем (die seltsame und zunächst entmutigende Erfahrung von der letztlichen Unentscheidbarkeit aller Rechtsprobleme)»[160].
Доктрина суверенной власти, которую Шмитт развивает в своей «Политической теологии», может быть прочитана как точный ответ на эссе Беньямина. В то время как стратегия «Критики насилия» была направлена на утверждение существования чистого и аномийного насилия (насилия вне номоса), у Шмитта речь идет о том, чтобы снова ввести насилие в правовой контекст. Чрезвычайное положение является тем пространством, куда он старается заключить беньяминовскую идею чистого насилия, вписать аномию в само тело номоса. Согласно Шмитту, не существует чистого насилия, то есть насилия, которое находится абсолютно вне права, потому что в чрезвычайном положении оно включено в право через собственное исключение. Другими словами, чрезвычайное положение является диспозитивом, посредством которого Шмитт отвечает на утверждение Беньямина о существовании полностью аномийного человеческого действия.
156
Benjamin, Walter. Zür Kritik der Gewalt // Gesammelte Schriften. Frankfurt am Main, 1972–1989. Vol. 2.1. P. 183.