Прежде это вывело бы Веронику из себя, но на этот раз она просто ответила тому человеку: «Вы щелкнули не по той ссылке». Однако в прошлом такое неправильное толкование ее действий действительно очень задело бы ее. Вероника не всегда рассказывала вам о подобных случаях, а их было достаточно много. Сегодня ей хотелось осудить того человека, но вместо этого она просто сказала: «Что же, это было испытанием для него». На самом деле этот случай представляет собой наглядный пример сравнения себя с собой. Вероника пытается дать что-то людям, а ее обижают в ответ. Это напоминает такую ситуацию: «Это бесплатно! Это бесплатно!» — «Что значит бесплатно?» Да, язык все время меняется, но «бесплатно» по-прежнему означает «бесплатно». В такие рассуждения Вероника пустилась бы в прошлом, но сегодня она просто сказала: «Думаю, вы щелкнули не по той ссылке». Тот человек признал, что именно это и произошло, — и проблема была исчерпана. Но Веронике потребовались на это годы, без преувеличения.
Есть ли у кого-то еще вопросы?
Участник сеанса (15 лет): У меня есть возможность научить чему-либо из сферы метафизики людей моего возраста и еще моложе (там будут восьмилетние дети). Сначала я подумал о том, чтобы рассказать им о чтении ауры, но затем понял, что это должно быть нечто более простое и больше связанное с жизнью, чем лекция об ауре. Вы можете дать мне совет по этому поводу?
Элохеим: Сколько часов у вас есть для обучения этих детей?
Участник сеанса: Один час. Просто для пробы.
Элохеим: И вы хотели бы рассказать им о чтении ауры?
Участник сеанса: Да.
Элохеим: Чему мы научили бы группу восьмилетних детей, если бы нам представился такой случай? Ухты! У вас есть всего один час; следовательно, вам не нужно просто разговаривать с ними, потому что вы их потеряете. Нам никогда не приходилось решать такую задачу. Что мы сделали бы, если бы вдруг на одном из наших сеансов появилась группа детей в возрасте от восьми до пятнадцати лет? Знаете, мы, скорее всего, захотели бы поговорить с ними о том, что они чувствуют, когда у других людей возникают сильные эмоции. Правда, мы не знаем, захотите ли вы посвятить свой урок этой теме, но мы хотели бы поговорить с детьми именно об этом. Мы спросили бы их: «Что вы чувствуете, когда у других людей возникают сильные эмоции?» Если ваши ученики совсем молоды, вам нужно научить их тому, как различать, где заканчиваются их эмоции и где начинаются эмоции других людей. Это та тема, над которой вам и самому, по всей вероятности, следовало бы поразмышлять. Следовательно, принцип такой: учите других тому, чему вам самому необходимо научиться. Когда кто-то другой испытывает какую-то сильную эмоцию, очень легко поддаться стадному чувству и испытывать такую же эмоцию вместе с ним. И если вам восемь лет, вы начинаете анализировать границы, начинаете размышлять так: «Вот я; вот кто я есть; вот мои предпочтения». Смысл всего этого — в том, чтобы составить собственное представление о том, кто вы есть.
Но как вы можете научить этому детей? Вы наверняка знаете о том, что смех действительно заразителен. Ваши ученики могут заинтересоваться этой идеей — и вы можете рассказать им о том, что, когда кто-то начинает смеяться, у вас тоже возникает желание засмеяться; если кто-то грустит, вы тоже можете начать грустить. Нет ничего плохого в том, чтобы грустить, когда грустит кто-то другой, — но нужно осознавать это. Вы должны осознавать, что происходит, поэтому у вас может возникнуть желание помочь тому человеку или желание быть хорошим одноклассником, хотя вы и не обязаны этого делать. То же самое происходит, когда кто-то сердится. У вас тоже возникает желание рассердиться. Но в этом случае вы чувствовали бы себя менее комфортно. Итак, мы научили бы детей именно этому. Мы не знаем, заинтересует ли это вас, но мы бы начали именно с этого. Если бы у нас была группа детей, мы начали бы с того, что помогли бы им научиться различать, где их собственные эмоции, а где эмоции других людей.