— Погоди! — крикнул ему Парфён, — погоди минуту!
Парфён быстро пробежал по сходням и утонул в дыму.
Клару он нашёл недалеко от пристани. Денис потерял сознание от болевого шока. Харин оказался слишком тяжёлым, чтобы хрупкая женщина смогла его тащить на себе. Но Тродэ не далась, он метр за метром подтаскивала тело любимого мужчины. Падала, вставала, рычала, скрипела зубами, но тянула! Парфён подскочил к ней, взвалил на спину Дениса и помог подняться женщине.
— Ну, ты даёшь мать, — с восхищением сказал танкист, придерживая обессилившую Клару свободной рукой.
Матрос, который отвязывал швартовый конец от кнехты, заметил в дыму три фигуры, поспешил на помощь. Он подхватил Клару, облегчив задачу Парфёну, и быстро поднялся с женщиной по сходням. Следом почти на карачках вполз и танкист с Денисом на спине.
Чьи-то сильные руки сняли раненого с Малёшина. Парфён уселся на палубу залитую кровью, он очень устал. Устал на столько, что и на четвереньках не смог больше стоять. Дышать было тяжело.
Чем дальше отходил корабль, чем меньше дыма оставалось в воздухе. Грохот пожара сменился шумом моря. Паника на палубе утихла.
Резкий запах нашатырного спирта ударил в мозг и Егор открыл один глаз. Над ним, на фоне звёздного неба склонился здоровый детина в вязаной шапочке.
— Этот в норме, — крикнул кому-то крепыш и поспешил к другому раненому. Егор ощупал бинт на своей голове. Правая бровь горела огнём, глаз заплыл и не открывался, левый остался не вередимым.
Рядом на палубе присел человек в чёрной робе танкиста.
— Парфён? — прохрипел Егор.
— Я.
— Где мы?
Голос Мельникова был осипшим, слова получались с трудом. Звуки прорываясь из горла, как через заросли колючего терновника.
— На «Ковчеге». Шаму уже прооперировали. Жить будет.
— Где Тоня? — с надеждой проскрипел Егор.
— Прости, — только и ответил танкист, слегка хлопнув Егора по плечу.
Мельников закрыл здоровый глаз, ему очень хотелось завыть. Выть во весь голос, но он смог издать только хриплый стон.
— Прости, — ещё раз повторил танкист, будто это он виноват в гибели Тони и Аси.
Парфён поднялся, вытер слезу и пошёл посмотреть как дела у Шамы, оставив товарища лежать на палубе наедине со звёздным небом и бесконечным горем.
Всё тело девушки ныло и ломило. Словно её всю ночь били металлическими прутами. Через звон в ушах, что-то хныкало.
— Тётя Тоня. Ну, тётя Тоня, — взывал к сознанию сквозь гул и вату детский голосок. Антонина открыла глаза. Она лежала меж двух бетонных стенок, обнимая девочку. Память возвращалась обрывками. Девочка. Монстр. Грохот, вспышка. Удар по всему телу и темнота.
Тоня посмотрела вверх. Им повезло. Длинную смотровую яму рем-бокса завалило тонким кровельным железом. Сквозь щель в завале она видела голубое небо и редкие облака белого дыма.
— Тётя Тоня! — обрадовалась девочка, как только Рощина открыла глаза.
Спина жутко болела, и дышать было тяжело, следствие сломанных рёбер. Тоня аккуратно пошевелила руками и ногами, переломов нет. Разгребая над собой листы рваного железа, Антонина рассекла руку, но смогла сделать небольшой лаз, чтобы вылезти. Первая полезла сама, отпихнув девочку под себя. Убедилась, что опасности наверху нет, протянула руку ребёнку.
Они стояли молча и осматривали масштаб разрушений.
Взрыв был мощный. Гостиница сгорела и теперь смотрела на море выгоревшими глазницами чёрных оконных проёмов. Склады дымились, всё выгорело дотла. От бензовоза ничего не осталось, только груда оплавленного железа. На пустой, полуразбитой пристани ни одного пришвартованного судна. Труп монстра сильно обуглился, теперь напоминал просто гору уродливой оборовшей плоти.
Антонина шагнула ближе, к туше, чтобы осмотреть, что всех убило, и тут же отпрянула назад.
— Стой там! — строго приказала она девочке и шагнула ближе.
Ей не хотелось верить в то, что она видит. Брюхо чудовища было разорвано изнутри, требуха растянулась в сторону от трупа.
— Да ты девочка, — прошептала Антонина мёртвому монстру и осмотрела след уползающий в сторону холмов.
— Куда мы теперь? — спросила девочка.
— Не знаю пока. Будем искать убежище и людей.
— А чудовище умерло?
— Это? Да, умерло.
— А таких больше не будет? — с надеждой спросила Ася.
Тоню передернуло вопроса.
— Не знаю солнышко, будем верить, что нам не попадаться.
Они пошли от пристани в опустевшую станицу.
Монстр в ярости уничтожил этот когда-то уютный уголок. Дома с разбитыми окнами, без крыш, какие-то ещё дымились. Ни одной живой души вокруг. Только трупы, рассечение или обгоревшие. Тоня нашла винтовку, не такую крутую, как была у неё, простую старую «СВД». Но зато с целым прицелом и большим запасом патронов в сумке. Рощина подбирала всё, что могло пригодиться. Её одежда была изорвана в лоскуты и почти до нитки сгоревшая на спине.