Лекси бегала вокруг, ловя хомяков и засовывая их себе подмышку. Таким образом ей удалось изловить четырех-пятерых. Пока она пыталась запихнуть их обратно в вольер, двое опять удрали.
Лекси взвизгнула, когда они понеслись через магазин. И припустила за ними.
Хомяки бросились врассыпную. Я поймал еще одного, бежавшего ко входу в подвал.
Подняв глаза, я увидел двух девчонок, заглядывающих в окно.
— Не давай никому открыть дверь! — заорал я Лекси.
Хомяк перепрыгнул через мои туфли и побежал за прилавок. Я развернулся. Подхватил еще одного малыша. Запихнул в вольер еще двоих.
Еще два хомяка мчались к подвальной двери. Я бросился вдогонку — и тут же наступил на что-то, услышав громкое «ч-ч-чвак!»
— Ой, кошма-а-ар! — простонал я.
Я пытался поднять ногу. Ботинок прилип к полу.
У меня свело живот. Я начал давиться.
— Лекси, я… я только что раздавил одного! — пролепетал я. — Кажется, меня сейчас стошнит…
Подбежала Лекси, в каждой руке по хомяку. Она посмотрела на мою туфлю. И засмеялась.
— Сэм, это не хомяк, — покачала она головой. — Это губка!
— Что?
Нагнувшись, я отлепил ее от подошвы. Липкая, грязная губка. Вероятно, ее обронил мистер Фитц.
Лекси так хохотала, что чуть обоих хомяков не выронила.
— Не смешно! — крикнул я. — Быстро! Я слышу Фитца. Он поднимается.
Мы закинули последнего хомяка в вольер и задвинули дверцу — аккурат в тот момент, как вернулся Фитц.
Я тяжело дышал, хватая ртом воздух. Лекси сползла по стене хомячьего вольера.
— Все нормально? — спросил Фитц, бухнув на пол здоровенный зеленый мешок.
— Да. Нет проблем, — проговорил я, по-прежнему пытаясь отдышаться. Огляделся вокруг. Вдруг какие-нибудь беглые хомяки до сих пор шастают на свободе?
Мне хотелось придушить Лекси, так, для острастки. Нет, здорово, конечно, когда у тебя есть друг, всегда готовый тебя поддержать. Но почему ее поддержка всегда оборачивается стихийным бедствием?
— А можно нам приступить к работе прямо сейчас, мистер Фитц? — спросила она.
Он почесал усы.
— Отчего же нет? Хорошая идея.
Лекси сняла с прилавка костюм хомяка. Разложив на полу, она стала забираться в него.
Фитц протянул мне зеленый мешок.
— Это стружка, Сэм. Полезай в вольер и поменяй подстилку. Вон, в углу лопата. Выгреби старую и насыпь свежую.
— А разве не надо сперва пересадить хомяков? — удивился я.
— Так некуда, — развел руками Фитц. — Просто постарайся их не задеть.
— Нет проблем, — сказал я и открыл мешок. Судя по запаху, стружка была сосновая.
Фитц снова исчез в подвале.
Лекси надела хомячью голову. Но уже через несколько секунд сняла и вытерла лоб мохнатой лапой.
— Фу-у-ух. Ну и жарища. Может, нам с тобой стоит махнуться. Ты бы хотел поработать на улице, правда?
— Фигушки, — сказал я. — Не жалуйся. И не напортачь.
Она положила лапу на сердце:
— Это я-то портачу? Ты шутишь, правда? Я в жизни не портачила!
— Слушай, Лекси, — сказал я, — все должно пройти как по маслу. Фитц обещал через пару недель позвонить моим предкам и рассказать, какой я ответственный. Но если ты напортачишь…
— Не боись, — сказала Лекси. — Я здесь только чтобы тебе помочь, Сэм.
Я закатил глаза и застонал.
Она надела хомячью голову и вышла из магазина.
Я нашел лопату и отнес ее к вольеру. Когда зашел внутрь, эта мелюзга так вокруг меня и сновала.
— Фу-у-у… — Меня чуть опять не вывернуло. Вонища стояла невообразимая!
Мои туфли скользили по комочкам липкой дряни. От нее тянуло кислятиной. Как могут маленькие хомячки так много гадить? А тут еще и жарища под сотню градусов!
— Прочь с дороги, ребята! — сказал я. — Уж я-то наведу здесь порядок. Ух, навоняли!
Я начал сгребать лопатой старые стружки. Ясное дело, со свежими запах будет получше. Чтобы равномерно распределить опилки, пришлось опуститься на колени. Стружка облепила джинсы. И кое-что другое тоже налипло. Гадость.
В следующий раз надену старые, решил я.
Хомяки пробегали по моим ногам. Один попытался вскарабкаться по руке. Я осторожно пересадил его на пол.
Через стекло я видел Лекси на улице. Она прохаживалась перед магазином взад-вперед.
Я запустил руку в мешок и бросил на пол пригоршню свежей стружки.
— Эй! — вскрикнул я, увидев хомяка, замершего на задних лапках, совершенно неподвижно. Хомяк пристально разглядывал меня.
Я опустил голову, чтобы тоже его рассмотреть. И заметил на его носике маленькие веснушки.