Я медленно переместился от одного конца вольера до другого. А потом обратно.
Никаких следов. Почему я не могу его найти?
Где же он? Где?
В вольере становилось душно и жарко. Я едва слышал разговор Лекси и Фитца за поскрипыванием хомячьих колес.
Сердце колотилось, я весь взмок. Я удвоил старания, разбрасывая стружки. Медленно ползал из одного конца вольера в другой.
Конфетница как сквозь землю провалилась.
Внезапно я остановился с испуганным вздохом. Что это был за звук?
Неужели рычание? Рычание хомяка?
Полегче, Сэм, укорил я себя. Не теряй головы.
Я бросил взгляд через стекло. И увидел, что Фитц наконец-то сдернул хомячью голову с плеч Лекси.
Лицо Лекси раскраснелось. Она взяла бутылочку Вито-Вигор и стала жадно пить.
Фитц стоял к ней спиной. Он смотрел на вольер. При виде меня, стоящего там на карачках, его глаза полезли на лоб.
Отворив дверцу, он наклонился внутрь.
— Сэм? Бога ради, что ты там делаешь?
Соображать пришлось быстро.
— Э-э-э… да вот, прибираюсь помаленечку, — проговорил я.
— Молодец, — сказал Фитц. — Мне нравится, что ты приступаешь к делу без лишних напоминаний. Вот это я понимаю — ответственность.
— Спасибо, — ответил я. — Стараемся.
А сам знай высматривал «телефон».
— Проверь, чтобы все кормушки и поилки были наполнены, — напутствовал Фитц. — Мне надо отлучиться ненадолго.
— Нет проблем, — ответил я.
Я смотрел, как он прощается с Лекси. Затем он надел пиджак и выбежал из магазина.
Как только он ушел, Лекси бросилась к вольеру.
— Ну что, нашел?
Я покачал головой.
— Нет еще. Он должен быть где-то здесь.
— Ищи дальше. — Она натянула хомячью голову на лицо и поспешила на улицу — работать.
В отчаянных поисках, я излазил клетку вдоль и поперек. Пот лил с меня ручьями. Руки и ноги ныли от бесконечного ползания на четвереньках.
— Где он? Где он? — начал бормотать я себя под нос.
Двое или трое хомяков повернулись ко мне. Никак решили, что я к ним обращаюсь?
Снова раздался рык. Рычали хомяки! Я едва верил своим ушам.
Я наклонился, чтобы в который раз перерыть стружку. Один из хомяков запрыгнул мне на спину и тут же соскочил на пол.
Я опять услышал тихое рычание. Оно звучало почти как угроза.
Надо выбираться, подумал я.
И тут моя рука задела что-то твердое. Я сомкнул на нем пальцы и вытащил на свет Божий.
Конфетница. Я нашел ее!
— Ур-р-р-а-а-а-а-а! — ликующе завопил я.
Радость моя, однако, была преждевременной.
Я поднес «телефон» к лицу и потряс.
Он был пуст.
Я сел. Еще раз потряс «телефон».
Нет. Конфет не было.
— Просто не верится! — воскликнул я.
Я засунул телефон в карман джинсов. Неужели хомяки все схомячили?
Я посмотрел вниз. Передо мной выстроилась стая хомяков. Они сидели на задних лапках, совершенно неподвижно, глядя на меня снизу вверх. Их круглые черные глазки зловеще мерцали.
Они принюхивались.
— Брысь! — гаркнул я что есть мочи, взмахнув руками. Думал, они брызнут врассыпную.
Но они не сдвинулись с места.
Их было не меньше десятка. Один заворчал и оскалился.
Другой издал глухой рык.
Это не на самом деле, сказал я себе.
К ним присоединились еще три-четыре хомяка. Я понял, что они окружают меня.
Еще двое хомяков зарычали. Звук исходил из глубины их животов. Буровато-белый хомячишка щелкнул челюстями.
— Ребята, не надо, — сказал я. — Подберите себе кого-нибудь по росту.
Вообще-то это подразумевалось как шутка. Только вот голос мой дрожал. В груди все затрепетало. На лбу вдруг выступил холодный пот.
Здесь происходит какая-то чертовщина. Что-то странное и пугающее. И все из-за меня!
Наверняка все дело в конфетах. Они изменили хомячков. Изменили их характер.
Они сделали их злобными.
Я смотрел на круг ворчащих хомяков.
Сколько из них ело конфеты?
Неужели я навсегда искалечил хомяков Фитца?
Если он узнает, что я отравил его зверушек, забыв в клетке дурацкие конфеты, он… он вышибет меня из магазина. Уволит с треском.
Родители вскоре об этом узнают. И тогда мне полтинник стукнет, прежде чем я смогу завести питомца!
Я посмотрел вниз. Хомяки скалились и щелкали зубами. Некоторые приподнимались на задние лапы.
От страха меня бросило в холод. Они начинали всерьез пугать меня.
Я узнал Конопатого. Он смотрел на меня с угрозой. И когтил воздух передними лапами.
— Сэм? Что ты делаешь?