— Конфеты не выходят? — спросил он. — Если потрясти, слышно, как конфеты перекатываются?
— Ну-у… у меня немного другая проблема, — проговорил я. — Понимаете, я работаю в магазине хомяков…
— Чего-чего? Магазине хомяков? — перебил мужик. — Это что, магазин, где одними хомяками торгуют?
— Да, — сказал я. — И хомяки поели конфет. И от этого взбесились. В смысле, совершенно озверели.
— Ты звонишь, чтобы сообщить, что наши конфеты заставили озлобиться кучу хомяков? — переспросил он.
— Да. И я думал, может, вы знаете, что им дать, чтобы они опять стали нормальными.
На другом конце линии воцарилась долгая тишина. Потом мистер Довер сказал:
— А какого цвета были конфеты?
— Оранжевые, — сказал я и услышал его испуганный вздох.
— Хомяки съели оранжевые конфеты?
— Да, — ответил я, внезапно почувствовав тяжесть в животе.
Снова повисла тишина. Затем он тихо спросил:
— Молодой человек, вы сами не ели оранжевые конфеты, я надеюсь?
— Ну вообще-то ел, — сказал я. — Очень много съел.
— Боже мой, — произнес мистер Довер. — Боже мой.
— Ч-что такое? — пролепетал я.
— Оранжевые конфеты не предназначены для продажи, — сказал он. — Мы отозвали их. Забрали обратно. На фабрике допустили ошибку, понимаешь? В оранжевые конфеты случайно попал неверный ингредиент.
Я сглотнул. Во рту разом пересохло.
— Неверный ингредиент?
— Да, химикат, разъедающий плоть. Сперва он вызовет у тебя агрессию. Потом разъест все внутренние органы. Он разъест все внутри. Потом он разъест твои глаза. Меньше чем за неделю от тебя останутся только кожа да кости.
Тут уж настал мой черед замолчать.
Я представил, как закидываю в рот конфеты, одну за другой. П потом вспомнил, что и Ноа ими угощал.
Я представил себе всех этих хомяков. И пытался вообразить, каково это — когда что-то разъедает тебя изнутри.
При этой мысли меня аж затрясло.
И тут мое ухо уловило громкий смех.
Только через несколько секунд до меня дошло, что это мистер Довер хохочет, как оглашенный.
— Ну здорово! — воскликнул он, наконец, отсмеявшись. — Отличная история, парень. От наших конфет хомяки звереют. Мне это нравится. Право слово.
— Вы… вы пошутили? Вы мне не поверили? — спросил я дрожащим голосом.
— У тебя там дружеские посиделки, что ли? — спросил Довер. — Названиваете всем по приколу? Думали выложить это в интернет?
— Нет. Вовсе нет, — сказал я. — Просто…
Он опять расхохотался. Ржал прямо как ишак. Ги-го-го! Ги-го-го!
— Долг платежом красен, — изрек он наконец. — Кажется, ты поверил про гадость, разъедающую плоть. Не один ты пошутить любишь, парень.
Я сделал глубокий вдох.
— Пожалуйста, послушайте. Я не шучу. Конфеты…
— Прислать тебе еще добавки? — предложил Довер. — Ты сделал мой день. Хомячий магазинчик, это ж надо! Ну, пацан, с воображением у тебя полный порядок.
— Но… но…
— Дай мне свое имя и адрес. Я пошлю тебе конфеты бесплатно.
— Нет, спасибо, — сказал я.
И дал отбой.
Н-да, вот и поговорили!
Я сидел на краю кровати, катая в ладонях коробочку. Я катал ее все быстрее. Потом раздавил обеими руками. И швырнул об стену.
И что теперь?
Неужели я действительно несу ответственность за то, что превратил этих пушистеньких, дружелюбных зверушек в злобных бестий?
После уроков я первым делом направился в «Хомячий магазинчик».
Не то чтобы я сильно спешил. Попробуйте идти быстро, когда в живот будто шар для боулинга засунули. А ноги трясутся, точно желе.
Иду я, значит, повесив голову, руки в карманах. А сам все думаю, как бы объяснить мистеру Фитцу, что случилось.
Я остановился перед входом. Тучи закрыли солнце, погрузив магазинчик в густую тень. Небо потемнело — сумрачное, как мое настроение.
Я сделал глубокий вдох. Я пытался перебороть трепет в груди.
Затем я толкнул дверь и вошел.
Фитц сидел на высоком стуле за прилавком, читая книгу в мягкой обложке. Когда я вошел, он поднял глаза.
— Мистер Фитц, я должен вам кое-что рассказать, — произнес я. Голос прозвучал высоко и пронзительно. Пересохший язык распух до размеров хомяка!
Я потупился. Уставился в пол. Не мог смотреть ему в лицо.
— Случилась беда. У меня была конфетница, которую я нечаянно оставил в вольере. Прежде чем я спохватился, хомяки все конфеты съели.
Я не поднимал глаз, избегая его взгляда.