— И конфеты изменили их, мистер Фитц. Знаю, в такое трудно поверить, когда речь о хомяках. Но от конфет они стали злобными. Теперь они ворчат и рычат. А еще кусаются и царапаются. Правда.
Я закрыл глаза.
— Может, вы уже заметили. Увидели изменения. Мне… Мне очень, очень жаль, — пробормотал я. — Правда. Это вышло нечаянно. Но я должен был вам сказать. Боюсь, они обречены! Похоже, я превратил их в чудовищ!
Зажмурившись, я ждал, что он скажет.
Наконец он нарушил молчание.
— Полезай в вольер, Сэм, — сказал он. — Полезай, полезай.
— Что? — выдохнул я и открыл глаза.
И увидел белые наушники, вставленные в уши мистера Фитца. Он вытащил их, и я услышал громкую музыку.
Я-то ведь на него толком и не смотрел. Вот и не заметил, что он музыку слушает.
— Мистер Фитц? — сказал я. — Вы ни слова не слышали, да?
Он потер руки о передник.
— Нет. Извини. Ты бы сходил в вольер, Сэм, да сменил стружку. Хомяки как-то странно себя ведут. Думаю, это от того, что им подстилку вчера не меняли. С такой прорвой хомяков ее нужно менять каждый день.
— Вы не поняли… — начал я.
Фитц проволок по полу здоровенный зеленый мешок.
— Вот тут свежая стружка. — Он всучил мне мешок. — За работу, дружок.
Делать нечего.
Я заглянул в вольер. Несколько маленьких чудищ смотрели на меня, прижавшись носами к стеклу.
Глаза у них были совершенно дикие. Некоторые скрежетали зубами. Один ожесточенно скребся в стекло обеими лапами.
Дрожащей рукой я начал отодвигать дверцу. Сердце ухало, точно барабанная установка.
Неужели я иду навстречу своей гибели?
Я втащил в вольер лопату, ведро и мешок со стружкой. Открыл дверцу полностью. Вдохнул поглубже и вошел.
Не менее дюжины хомяков повернулись мне навстречу. Остальные бросились вперед, чтобы присоединиться к ним.
Я опустился на колени и начал сгребать старые стружки в ведро.
Хомяки сбились вместе, ощетинившись. Их носики бешено подергивались. Они угрожающе зарычали.
— Пожалуйста, перестаньте, — вырвалось у меня.
Хомяки рычали и сучили лапами по воздуху. Некоторые запрокинули голову и зарычали во весь голос.
— Оставьте меня в покое! — крикнул я. — Пожалуйста…
Они хлынули вперед. Точно разъяренная толпа.
Их черные глазки таращились на меня. Они лязгали зубами.
Стоя на коленях, я оглянулся. Видит ли это Фитц?
Нет. Он направлялся к подвалу.
— Совсем один, — пробормотал я.
Хомяки опустили головы, словно готовясь к атаке. Их утробное рычание разнеслось в стеклянных стенах вольера.
Шерстка у них на загривке встала дыбом. Опустившись на все четыре лапы, они подобрались всем телом.
А потом я услышал, как их лапки скребут по полу вольера. Стружка так и брызнула во все стороны, когда рычащие хомяки бросились в атаку.
Я закричал и попытался вскочить. Но споткнулся и рухнул навзничь.
Рычащие хомяки неслись ко мне, взрывая опилки.
Я с трудом сел и подобрался всем телом, готовясь к атаке.
Но к моему изумлению, они повернулись — и атаковали друг друга!
Я с ужасом смотрел, как озверевшие хомяки борются, катаясь по полу. Они пытались выцарапать друг другу глаза. Они царапались, кусались, лягались.
— Не может быть! — пробормотал я.
Пронзительные вопли боли заглушали рычание и сопение.
Один из хомяков лежал на спине, отбрыкиваясь от другого всеми четырьмя лапами. Тот впился зубами в брюшко противника. Визжа, они перекатывались по полу.
— Хватит! Хватит! — орал я.
Я поднялся на колени.
Вольер огласился воплями, визгом и яростным рычанием.
Хомяки налетали друг на друга, кусаясь и царапаясь. Шерсть так и летела, словно в вольере поднялась вьюга.
Первой моей мыслью было дать деру! Уносить ноги из вольера как можно быстрее.
Но я знал, что должен остановить побоище.
Если Фитц это увидит, мне хана. Ему придется закрыть свой магазинчик. А виноват буду я один!
Вдруг он подаст в суд на моего папу?
Словом, бежать было нельзя. Я обязан прекратить это ужасное побоище. Но как?
Нагнувшись, я схватил двух драчунов и принялся разнимать. Они махали лапами, извиваясь и корчась у меня в руках.
Я разнял их. Рассадил по разным углам вольера.
Потом я разнял еще двоих. Поднял их повыше. Они верещали и царапались.
— У-у-у-уй! — взвыл я, когда один из них вцепился зубами мне в запястье.
Хомяк выскользнул у меня из пальцев.
Я затряс рукой. На тыльной стороне ее я заметил несколько капель крови.