— Всем приветик! — прощебетала она.
Фитц обернулся.
Это дало мне шанс. Я вырвался от него. Метнулся к вольеру — и сдернул деревянный щит, прикрывавший выход.
Я отбросил его прочь.
Рычащие хомяки хлынули наружу. Они спрыгивали на пол и тут же кидались врассыпную.
Дверь была открыта настежь. Двое или трое хомяков выскочили на улицу.
— Нет! Остановите их! Ловите их! — завизжал Фитц.
Он дико забегал кругами, хватая беглецов.
Лекси повернулась ко мне:
— Я могу чем-то помочь?
— Помочь? — воскликнул я. — Помочь?! Теперь ты спрашиваешь, чем помочь?!
А Фитц уже корчился на полу, с ног до головы покрытый рычащими, кусающимися хомяками.
Я схватил Лекси за руку.
— Идем. Валим отсюда!
Она уперлась.
— Но… но…
— Потом объясню! — крикнул я. — Быстрее! Это наш шанс!
Мы выбежали из магазина. Свирепые хомяки носились по улице туда-сюда.
Я слышал, как Фитц орет нам вслед:
— Вернитесь! Вернитесь! Мне нужна формула!
Мы с Лекси дали деру. И не останавливались, пока не оказались в квартале от ее дома.
Оба мы порядком запыхались. От быстрого бега у меня кололо в боку.
— Мы выбрались! — радостно закричал я. — Мы выбрались оттуда! Ну и кошмар! Но теперь все закончилось! Все закончилось!
Лекси вытерла рукой лоб.
— Пить хочу, умираю. Эх… сейчас бы бутылочку Вито-Вигор, — простонала она.
— О Боже. — Я вытаращился на нее. — Вито-Вигор? Лекси, сколько ты выдула этой дряни?
Она пожала плечами.
— Ну где-то бутылочек десять-двенадцать. А что?
Я хотел ответить.
Но не успел издать ни звука, как Лекси раскрыла рот и хрипло завопила. Вопль перерос в утробный рев.
Она полоснула ногтями по воздуху, яростно скрючив пальцы. А потом высоко подпрыгнула, набросилась на меня, рыча и царапаясь — и впилась мне зубами в шею!
ЭПИЛОГ
Я приковылял домой. Укус на шее оказался не таким уж страшным. Я его пластырем залепил.
Конечно, я здорово переживал из-за Лекси. Пришлось тащить ее до самого ее дома. Причем она царапалась и кусалась не переставая.
Ее родители были вынуждены ее связать. К счастью, действие эликсира ярости должно пройти за денек-другой.
Я плюхнулся на край кровати.
— Не видать мне теперь питомца, — сказал я вслух. — Да и Бог с ним, пожалуй.
Все эти хомячьи штучки-дрючки отвратили меня от зверюшек. Опять же, на что мне зверюшка, когда под рукой Ноа? Чем не питомец!
Я понимал, что до возвращения родителей нужно переодеться. Открыл дверцу стенного шкафа…
— Что? — испуганно выдохнул я, увидев дрожащее свечение на полу.
Огонь? Неужели мой шкаф горит?
Нет. Свечение было мягким и желтовато-зеленым.
На полу было навалено грязное шмотье. Я убрал рубашку и пару брюк.
И уставился на маленького кошмарийца, которого тот лавочник прикрепил к моей покупке. Кошмариец сиял, теперь уже ровным светом.
Я почувствовал, как меня притягивает к нему. Неведомой силой.
— Ой! — Я пытался оттолкнуться в другую сторону. Пытался выбраться из шкафа.
Но мерцающий монстрик был точно мощный магнит. Я не мог сопротивляться.
Он притягивал меня все ближе… засасывал в струящийся желто-зеленый свет. Тянул меня… с невероятной силой.
Стены шкафа растворились. Моя комната пропала.
Я плыл в желто-зеленом сиянии. Плыл, словно подхваченный мощным ветром. Мерцающий свет образовывал мягкие стены туннеля. Мягкие и гладкие.
Внезапно свет вспыхнул ярче. И сразу погас.
Я почувствовал, что приземляюсь. Ноги коснулись твердой поверхности. Я заморгал в полной темноте.
А потом снова вспыхнул свет. Я увидел стеллажи, полные диковин и сувениров. И понял, где нахожусь. Я вернулся в Кошмарию. В ту странную лавочку. Дом Озноба.
А за прилавком стоял собственной персоной сам Джонатан Озноб, улыбаясь мне. Джонатан Озноб в своем старомодном сюртуке и жилетке, глядящий на меня сквозь маленькие квадратные очки, примостившиеся на кончике его длинного носа.
— Как… как я тут оказался? — пролепетал я.
Его улыбка никуда не делась.
— Добро пожаловать назад, Сэм, — произнес он своим каркающим, старческим голосом. Сверкнул золотой зуб.
— Вы помните, как меня зовут?
Он кивнул.
— Надеюсь, сувениры тебя порадовали, — сказал он. Его улыбка исчезла. — Настало время расплатиться со мной.
Укол страха пронзил все мое тело.
— Расплатиться?