— В чем проблема? — прорычал он. — Креветки мои не нравятся?
Я отчаянно замахал рукой. Они кусались… впивались в мою плоть. Кожу покалывало, по руке разливалась пульсирующая боль.
— Снимите их с меня! — заорал я. — Снимите их!
Прищурившись, Обрыганец разглядывал рой червеобразных креветок на моей руке.
— Знаю, что тебе нужно, — произнес он спокойно. — Немножко горячего соуса.
Он взял со стойки изящную красную бутылочку. Снял крышечку и стал поливать густой красной жидкостью мою руку.
Раздалось громкое шипение — п-с-с-с-с-с-с-с-с-с!
Я снова охнул.
Неужели она спалит мне кожу?
Я вскочил со стула. Шипение становилось все громче, по мере того, как Обрыганец лил все больше соуса. Потрясая бутылочкой, он вылил почти весь соус мне на руку.
Пока я в ужасе таращил глаза, червеобразные твари начали отваливаться. Они посыпались на стойку и остались неподвижно лежать на спине. А потом дружно свернулись клубочками.
Обрыганец осклабился.
— Соус что надо! — заявил он, поднес бутылку к губам и выхлебал остатки.
Моя грудь вздымалась. Я тяжело дышал.
Схватив со стойки стопку салфеток, я принялся лихорадочно вытирать руку.
Лекси таращилась на свернувшихся тварей.
— Фу-у-у, гадость, — простонала она и потянула меня за другую руку. — Скорее, Сэм! Пойдем отсюда!
Продолжая вытирать соус с зудящей руки, я повернулся и следом за Лекси помчался к открытой двери.
— Погодите! Вернитесь! — заорал Обрыганец вдогонку. — Вернитесь! Вы выиграли бесплатный десерт!
Мы не остановились. Мы вылетели на солнечный свет.
— Стойте! — взывал Обрыганец. — Вернитесь! Это была шутка! В Кошмарии все шутка!
Мы с Лекси неслись сквозь толпу. Я так спешил унести ноги, что перемахнул через детскую коляску и продолжал бежать. Мать ребенка возмущенно заголосила.
Свернув за угол, мы с Лекси очутились перед рядом небольших магазинчиков. Двое пацанят вышли из магазина масок, одетые в безобразные маски монстров. Длинная очередь выстроилась к продуктовому лотку за «Морожеными чихуахуа на палочке».
— Это ненастоящие чихуахуа, — пропыхтела Лекси, когда мы наконец перешли на шаг. Она нагнулась, упершись руками в колени, и пыталась отдышаться. — Может, те кровососы тоже не были настоящими.
Я потер руку. А на ощупь они казались вполне настоящими, подумал я. Или это все просто кошмарийские спецэффекты?
Я обернулся. Мы стояли перед сувенирной лавкой. Витрина была битком набита разными жутенькими приколами.
Я увидел голову мумии в натуральную величину, покоившуюся в деревянном ящичке. Ее глаза горели красным огнем. За нею дрыгалась марионетка-скелет. А вот разбитое гигантское яйцо. Откуда-то с полки тянулась длинная зеленая рука.
Я прочел вывеску над дверью: «Дом Озноба».
— Круто, — сказал я и отворил скрипучую дверь. Мы вошли.
В лавке царил зыбкий полумрак. Полки были завалены сувенирами от пола до потолка. Мы протискивались через узкие проходы, разглядывая все вокруг. Я увидел брызгалку в виде гремучей змеи, совсем как настоящая… выдвинутый ящик стола с человеческими пальцами внутри… брелок на цепочке с головой обезьянки…
Лекси взяла милого игрушечного пупса с голубыми глазенками и светлыми кудряшками. Как только она подняла куклу, лицо той сморщилось, словно высохший чернослив, а рот распахнулся в душераздирающем вопле.
Лекси подскочила от неожиданности и уронила пупса обратно на полку.
Я повернулся к прилавку.
— Есть тут кто-нибудь? — позвал я.
Из-за стеклянной витрины вышел человек. Я заморгал. Видок у него был до крайности старомодный. Точно из учебника по истории.
Он был крупный и почти лысый. Ни дать ни взять Бенджамин Франклин. На кончике длинного заостренного носа сидели маленькие квадратные очки. Кустистые седые брови нависали над бледно-голубыми глазами. Редкие седые волосы были зачесаны на широкий розовый лоб.
Одет он был в строгий темный сюртук с жилеткой, белую рубаху с кружевами и свободный черный галстук-бабочку.
— Приветствую. Добро пожаловать в Дом Озноба, — произнес он. Голос у него был надтреснутый, старческий. В уголке рта поблескивал золотой зуб. — Меня зовут Джонатан Озноб.
Когда он потер руки, я заметил на одном из его длинных костлявых пальцев кольцо с искрящимся голубым самоцветом.
Озноб сделал несколько шагов к нам. Ступал он медленно, слегка прихрамывая.
— Откуда путь держите? — осведомился он.
— Из Прикольного Кафе, — ответил я.