— Юджин, — представляется субъект, откидывая назад черную прядь.
Видали мы таких, думает Генка.
— Пиво пьем? — спрашивает она, плюхаясь на стул. За соседним столиком играют в нарды.
— Я бы выпил абсенту, — томно говорит Юджин.
— В соседней аптеке есть настойка полыни, — тут же говорит Генка, — от блох. Ветеринарная такая аптека…
Ей кажется, чти Юджин излишне выдрючивается.
— У меня нет блох, — спокойно говорит Юджин, — только жгутиковые.
И где это Ритуля его отыскала, думает Генка. Или все-таки «ее»? Юджин строит свой имидж на недосказанности. Иногда кажется, что он — женщина, переодетая мужчиной, иногда — наоборот. Это тревожит, дезориентирует и держит в напряжении.
— Значит, картошку с селедкой, — тем временем объясняет Дюша официантке, — пиво, потом… ты что пьешь, Геночка? Пиво? Два пива.
— Две картошки, — автоматически добавляет Генка. — Ты что-то сказала, Ритуля?
— Я спросила, как съездили.
— Да никак мы не съездили! — злится Генка. — Дома сидим.
— А Илья пишет, там хорошо. Они в заливе купаются.
— Еще бы… — Генка мечет в сторону Дюши гневные взгляды.
— Зато мы в ролевую игру играем, — торопится Дюша.
— В эльфов или русичей? — осведомляется Ритуля.
— В эльфов, в эльфов, — кисло говорит Генка.
— И то хорошо, — замечает Гризли, — русичи голые по полянам бегают. И приносят жертву Яриле.
— В реальном режиме? — деловито спрашивает Ритуля.
— Если петуха, то да. Я сама видела недавно, как русич на базаре петуха покупал. Иванов день у них, то-се… Насчет людей не знаю.
— Да нет, я имею в виду, они, то есть вы, в настольную играете или в какую?
— В напольную. Наземную то есть. Каждый эпизод — в реальном режиме. Кажется.
— Что значит — кажется? Вы что, не знаете, во что вы играете?
— Почему? Мы несем кольцо к Ородруину.
— И где Ородруин?
— Пока не знаем. Мы инструкции получаем перед каждым эпизодом. Чтобы не зашориваться.
— Теперь так модно, — авторитетно подтверждает Юджин, перекидывая прядь волос обратно на плечо, — мастера делают ставку на новичков. Это для достоверности — поскольку при полном отсутствии информации задействован сильный элемент случайности…
— А-а… — Дюша тоже сбит с толку амбивалентной внешностью Юджина. Если он девушка, с ним надо кокетливо. Если парень, то по-мужски. Дюша любит определенность. Совершенно естественно, Юджин ему не нравится.
Приносят картошку. Она золотится в треснувшей кожуре, испуская горячий пар. Дома наверняка можно приготовить не хуже, но эффект не тот. Нет того долгого ожидания и чувства единения, когда вокруг много людей и все что-то едят.
Генка тем более не очень хорошо готовит. Даже картошку.
— Еще пива? — спрашивает Юджин, накручивая черную прядь на палец.
— Геночка, а нам хватит на пиво? — беспокоится Дюша.
— Ты что, считать не умеешь?
— Умею. Потому и спрашиваю. Нам еще интернет-карту надо.
— Тебе надо.
— А я буду мясо по-бургундски, — оживляется Гризли. Генка холодно смотрит на нее. Она бы тоже съела мясо по-бургундски. Но на него уж точно не хватит.
— Ага, — соглашается она, — еще пива.
— Я картошки хочу, — говорит тактичная Ритуля, — Генка, тебе взять еще картошки?
— И пива, — напоминает Генка.
— Его уже принесли.
— Разве?
— Ты уже совсем потеряла ориентацию, — укоряет Гризли, -это потому, что Толкиен не для нашей ментальности. Вы бы лучше в Пятикнижие играли.
— Сорок лет странствовать по пустыне? Или мочить пророков? Нашли дураков.
— Почему -обязательно вы будете кого-то мочить? Может, как раз наоборот!
— Какая же это игра — если наоборот?
— Как? А черные всадники? Они же вас должны мочить!
— Не в сегодняшнем эпизоде.
— Байкеры, — говорит Юджин, закидывая волосы за плечи.
— Чего?
— Ну, разумней всего сделать их байкерами. Без глушителей, на черных «Ямахах»… Вас будут преследовать байкеры, о, бедные маленькие хоббиты. Кстати, у вас волосатые ноги? Должны быть волосатые. С мужчинами обычно в этом смысле нет проблем… У меня, напримерннет проблем. У тебя достаточно волосатые ноги, девушка?
— Иди в жопу, — отчетливо говорит Генка. Юджин делает вид, что не слышит.
— Что характерно, — задумчиво говорит Гризли, — сам Саул дух Самуила не видел. Волшебница видела. «Кто это, — говорит, — выходит из земли, грозный видом, весь в белом?» — «Боже ж ты мой! — говорит Саул, — это Самуил!» И как пал на лице…
— Естественно, — говорит Юджин, — политики не в состоянии видеть духов. Иначе хреновые бы они были политики.
Интересно, думает Дюша, Анечка эта всегда молчит?
У Анечки приятное округлое лицо и вьющиеся волосы. Она встречает взгляд Дюши, и, лениво моргая, в свою очередь разглядывает его спокойными серыми глазами.
Еще у нее пышная грудь и длинная тонкая талия.
— Так вы кольцо несете? — спрашивает она.
— Да, — охотно соглашается Дюша, — Генка несет.
— Не страшно?
— Почему — страшно?
— Ну, преследования, умертвия и всякое такое…
— У нас уже сегодня были Умертвия. Ничего, как видишь… Живы.
— Кто жив? — интересуется Ритуля.
— Ну, не Умертвия же! — бурчит Генка, — кстати, Дюша, погляди, может эсэмэска от них пришла? В таком-то шуме…
— Ничего нет, Геночка. — А-а.
В глубине души Генка разочарована. Может, они как-то не так отыграли? Оказались неподходящими хоббитами? Может, те неведомые силы, которые управляют их движением, поглядели на них и махнули рукой — мол, эти безнадежны? Она сидит, сморщившись от дыма, прислушиваясь к вялой болтовне.
— А вот интересно, кто допишет четверости… ик… шие? -Ну?
— Метет, метет по всей земле… железная метла… — звучно декламирует Ритуля, подавляя отрыжку.
— Метла… — бормочет Генка, — стола… и молча Берия в Кремле — встает из-за стола…
— По всей Руси звонят во мгле… во мгле колокола…
— Дюша, не выйдет. Два раза «во мгле».
— Это нормально, — говорит Гризли, — это эмфазис. Россия во мгле, типа.
— Играет Ленин на пиле — чудны его дела, — говорит Юджин.
— Ну, это ты уж совсем!
— При чем тут я? Это у автора так. Я просто знаю этот текст…