О, Боже, тварь в зеркале ползла по его груди! Цепляясь когтями за футболку оно лезло к шее, но Борис не чувствовал это нечто на себе. Не чувствовал!
Завопив с удвоенной силой, дергаясь и подпрыгивая, как бездарный комик изображающий удар током, он принялся бить себя ладонями по груди, хватать и стряхивать, но руки проходили сквозь пустоту. Вот же эта падла ползет в зеркале под нервное подмигивание лампы! Вот же! Возле самой шеи!
Борис разорвал футболку, при этом расцарапав ногтями грудь, но тварь будто находилась в каком-то своем измерении, не подвергнутого правилам этого мира - дохлый хомяк добрался до шеи и вонзил зубы в кадык визжащего зеркального бедолаги.
А настоящий бедолага почувствовал боль. Укус был реален, как и ужас Бориса - реальней самой реальной реальности!
Тварь, сделав свое злодейское дело, уже лезла дальше, к подбородку, волоча за собой рваные клочья меха и черви внутренностей.
- Убирайся! - заорал Борис, выхаркнув это слово со слюной.
В порыве отчаяния он схватил с полки баллончик с пеной для бритья и принялся колотить им по зеркалу.
- Исчезни!
Удар.
- Исчезни, тварь!
Еще удар.
- Убирайся!
Зеркало вспыхнуло паутиной трещин.
- Иы-ы-ы!.. - Борис швырнул баллончик в свое исковерканное, расколотое на сотни частей отражение и снова попытался схватить бесплотного хомяка, который уже добрался до подбородка.
Тщетно - пальцы как прежде ловили воздух.
Лампа вспыхнула и с четким звуком «пок» погасла навсегда.
Нижнюю губу пронзила боль - словно бритвой полоснули. Борис взвыл и выскочил из ванной. Как пьяный наткнулся на стену, ударившись плечом, побежал в гостиную, споткнулся, упал, встал на колени и пополз на карачках, дыша так, словно ему воздуха не хватало. В гостиной вскочил и заметался.
На глаза попалась клетка Няшки - одинокая, с открытой дверцей, будто ждущая, когда вернется четвероногий квартирант. Боль пронзила правую щеку, вызвав у Бориса слезы гнева.
«Эта падла ползает и жрет мое лицо!»
Не в силах убить «падлу» он в отчаянии схватил клетку, швырнул ее на пол и стал топтаться на ней, сминая и куроча.
- Получай. По-лу-чай! - в его глазах пылало безумие достойное смирительной рубашки и комнаты с мягкими стенами. Клетка превратилась в проволочный блин, коим могли бы заинтересоваться организаторы выставки современного искусства. - По-лу-чай!.. Ай! - взвизгнул Борис, ощутив боль под правым глазом. - Ай! - укус в переносицу. - Ай! - в нос.
Он забыл про уничтожение клетки и принялся лупить себя ладонями по лицу. На мгновение взгляд скользнул по стеклянной дверце книжного шкафа - этого хватило, чтобы увидеть в отражении темное нечто, заслонившее глаз. Глаз!
«Глаз!»
В тоже миг мир померк. Наполовину.
Борис захрипел, подавившись собственным криком. Горячая влага обожгла глазницу. Он заморгал, чувствуя липкую чавкающую боль.
Дрожа всем телом, Борис зарыдал, подняв лицо к потолку и вылупив левый глаз, в котором опытный палач, несомненно, разглядел бы мольбу о пощаде.
- Пожалуйста, не... не надо! Прошу, не надо!..
- Надо! - услышал он голос за спиной. Голос, который был ему более чем знаком. Мерзкий ненавистный голос тещи.
Вжав голову в плечи, Борис начал поворачиваться. По подбородку текла слюна вперемежку с кровью, на правой щеке блестело мутное желе, бывшее когда-то глазом. Страх был настолько силен, что прошла дрожь, растворившись в одеревенелом теле. Сейчас он увидит. Увидит ее... Увидит старую ведьму...
Но мир провалился в слепящую темноту, до того, как Борис увидел.
«Ослеп! Я ослеп!»
Сил кричать и рыдать больше не было. Сознание как в болото погрузилось в отчаяние, и могильной плитой навалилась безысходность.
Что-то мягкое толкнуло Бориса в спину, заставив сдвинуться с места. Еще толчок - и он пошел, как ребенок, делающий первые шаги.
Шаг.
Второй.
Третий.
Нога уперлась в порожек.
Перешагнул.
Еще шаг.
- Ты всегда был дебилом, зять, - сухой голос тещи. - Дебилом и нищебродом.
Толчок в спину.
Шаг. Живот уперся во что-то плоское. На плечи надавило, и Борис как безвольная кукла подался вперед. А впереди была пустота и звуки. Сотни звуков улицы.
Борис, растеряв все чувства кроме странного равнодушия, перевалился через парапет и полетел, полетел...
За миг до встречи с асфальтом, Борис успел признать, что кое в чем теща была права: он и правда редкостный де...