Укладываясь спать пораньше, все мысли были о больных детях, которых предстояло завтра увидеть. Я ничего об этих детках не знала, но внутреннее неприятие их просто вопило. Да, я чужих детей не люблю, никогда, ни сейчас, ни в прошлом с ними не сюсюкалась. Своего племянника любила, но общение с ним ограничивала моя сестра, ей не нравилось, что Сашка иногда называл меня мамой и охотно со мной гулял. Мы с ним все мультфильмы в кинотеатрах просмотрели, подолгу гуляли, рот у меня в то время не закрывался, четырехлетнему крохе я рассказывала про башенные краны, когда проходили мимо стройки, про самолет, когда слышали его гул высоко в небе. Пока был крохой, вопросов не задавал, но слушал внимательно. Со своим сыном я также себя вела. Капризы я просто не воспринимала и мой сын не капризничал. В транспорте, даже в самолете сын ни разу не устраивал сцен. Он просто слушал, о чем я ему рассказывала. До сих пор вспоминаю как мы вместе посапывали днем, а его попка прижималась к моему животу. Жалею, что постоянно была занята, надо было плевать на все дела и заниматься только им. Как без желания он стал ходить в ближайший садик, а потом, когда там канализация залила всю территорию, мы втроём: я, Сенька и Дик-наш пёс, после моей основной сменной работы обходили все учреждения по второй работе, начиная с налоговой, а кончая горисполкомом. Как Дик всех умилял своей понятливостью, поводок брали только когда пытались его оставить за дверью этих учреждений, но он неизменно просачивался везде и смирно усаживался рядом с нами. Гуляли в то время по городу много, именно тогда сын выбрал садик в который захотел сам ходить. А чужие дети – это чужие люди, любить их ни к чему, у них есть близкие, которые им дарят свою любовь. Вот не хочу я смотреть этих детей, но раз обещала, придется.
Ночью мы с Леди гуляли по пустынному берегу. Босые ноги оставляли ямки в мокром песке. Леди молчала всю прогулку, только прощаясь, прошептала: – Удачи тебе-.
С утра я была полна сил и слегка задумчива. Из альбома Леди вызвала изображение здания Ж/Д вокзала Винницы, печать, в руках у меня фото здания. Одевшись потеплее, ведь пока раннее утро, отыскала небольшой закуток и в невидимости вышла на площадь прямо перед фронтальным видом здания.
На площади светили фонари, до часа встречи ещё было время, обошла кругом здание вокзала и ступила на перрон. Тихо и безлюдно кругом. Ожил громкоговоритель, непонятной скороговоркой нарушил тишину, из здания вокзала стали вылезать с вещами пассажиры, наверное, они поняли сообщение из этого рупора. Народ рассеялся по всему перрону и вскоре вдали показались два светящихся глаза приближающейся громадины.
Распахнулись двери вагонов, оттуда стали выползать заспанные люди с вещами, я наблюдала все эти перемещения от стены здания, меня никто не видел, мне в этой движухе не хотелось участвовать и получать ускорения от спешащих пассажиров. Встречающих было маловато, скоро перрон опустел, через пять минут у меня встреча. Перешла в видимость и вернулась к площади по своим следам. Уже подходя к дверям вокзала услышала, как мне кричат:
– Мара, какая же ты молодец, что приехала. Я обежал весь поезд, но тебя не увидел, подумал, что не приехала.
Ко мне приближался молодой незнакомый парень в джинсовом костюме и с букетом цветов. Парень подошел вплотную и протянул мне букетик.
– Ты что, не узнала меня? Я Миша, мы же с тобой по рынку у вас ещё лазали, Мара, узнавай меня скорей, я же тебя узнал.
Надо мной незлобно шутили, голос вроде знакомый.
– Миша, а где борода то?
– Вообще то я обычно регулярно бреюсь, а когда дед планирует поход, то мы все отращиваем бороды для антуража. У нас борода у всех мужчин из семьи очень быстро растет. Дед чудит, а мы не мешаем. Пойдем к машине.
Вскоре мы подошли к обычной ладе, Миша мне открыл переднюю дверь, сам сел за руль и мы покатили по сверкающей фонарями широкой улице. Ехали минут сорок, уже стало светлеть, заехали в посёлок с крепкими заборами и светящимися окнами вторых этажей. В один из таких дворов мы и вьехали в распахнутые настежь ворота. От высокого крыльца шел старшой. Его борода была на месте и я его опознала.
– Мара ты прости меня, привык я так шутить с бородами, уже лет двадцать так шуткую, люди привыкли к нашему виду, вот и продолжаем так играть иногда.
– А дети это тоже шутка?
– Нет, дети это серьёзная проблема. Обе мои внучки, сироты от моей дочери. Зять русский, после смерти жены уехал на север, сильно любил он дочь мою. Пойдем позавтракаем, нам уже накрыли на стол. С вернувшимся Мишей, мы втроём устроились в столовой, но мне в горло не лез кусок хлеба. Хозяин повел на второй этаж в детскую комнату.