Мишка мой изменившийся вид оценил очень высоко и предложил навестить нашу бывшую компанию, которую сам не привечал, но мне они были уже не интересны. Родителям Мишки было интересно пообщаться со мной и меня пригласили на кухню на чай. Коробка конфет стала органичным дополнением от меня к чаю. Вот за чаем я и завела речь об Израйле и их возможном отъезде. Но они, подобно Лее, о своих планах молчали и разговор просто угас. Я попрощалась, свой приезд пояснила рождением племянника, так что это наша последняя встреча, т. к. возвращаться не планирую.
Уже в подъезде, поднимаясь в квартиру матери, встретила спускающегося Вовку, который сначала пролетел мимо, чему я порадовалась, но потом видно узнал и нагнал меня. У него ко мне был какой — то разговор. Я же пояснила, что ещё даже с матерью не виделась, он же разрешал мне с ней увидеться и будет дожидаться моего возвращения на площадке. Вот есть категория людей, с желаниями которых проще согласиться, чем настаивать на своём решении.
В квартире мама лёжа смотрела телевизор. Я обозначила себя, доложила, что всё время была у Веры, с племянником познакомилась и к ней зашла только поздороваться, т. к. военные обещали подбросить назад своим транспортом. Пока загружала её холодильник, предупредила, что у Веры холодильник также заполнила, эти продукты только для неё. У меня всё хорошо, если надумает, то летом пусть приезжает покупаться в море. С деньгами у меня всё нормально, могу и ей помочь. С этими словами протянула ей пятьсот рублей.
— Купи себе чего нибудь из одежды к празднику.
Я ведь так и не разделась и сейчас мама рассматривала мою парку, ботинки и смешную шапочку.
— Мара, тебя совсем не узнать, ты всё дальше отдаляешься, становишься иной.
Теперь черед наступил коробкам конфет, которые я выкладывала на столе.
— Мам, ты угости всех конфетами от меня: тетю Клаву, тетю Марусю. Скажи, что у меня всё хорошо, в другой раз я зайду к ним в гости.
Уже перед выходом, мать обняла меня и со слезами в голосе прошептала: — Прости меня, ты всё больше становишься похожей на отца.
— Мамуль, мне не за что тебя прощать, все тобой оберегаемые тайны нам с Верой давно известны, я лично только восхищаюсь силой твоего духа и твоими способностями. Помни, ты моя мать и я люблю тебя, мой дом — это твой дом. Все твои надуманные страхи — такая ерунда. Живи и радуйся жизни, что бы не случилось, я всегда помогу, помни об этом.
— Господи, какая же ты взрослая, я совсем тебя не знаю, когда ты успела стать такой?
— Я всегда была такой, мы просто впервые об заговорили об этом. Будь здорова и мой телефон ты знаешь.
Я поцеловала её в щёку и вышла в темноту подъезда.
Вовка сидел на подоконнике и ждал меня. Мы молча покинули подъезд и на пути к Коммунистической он, наконец, завёл речь:
— Тут, понимаешь, появилась возможность поехать на работу в Йемен. Берут только женатых. Мы давно знаем друг друга, за границей поживем, мир посмотрим, соглашайся.
Я смотрела на этого большого ребёнка и думала, что всё повторяется и Вова не скоро повзрослеет.
— Вова, меня замужество не интересует, свои проблемы решай без моего участия. Так что проехали. Если других предложений нет, то прощай.
Вид у него стал обиженным, он считал, что я такому подарку буду рада, а тут — облом. Он остался приходить в себя, а я сразу за углом перешла ко двору Витька. Ребята уже готовились к вызову меня. Мы благополучно вернулись в дом, где я принялась за готовку ужина.
14.11.вторник.
С утра объявила братьям, что я теперь целую неделю могу быть с ними, если они захотят иметь меня рядом. Меня Витёк попросил выглядеть не так вызывающе, то есть сменить брюки на юбку и из их компании не выделяться. Только сейчас бросилось в глаза, что и Жека и Витёк одеты в свою рабочую одежду на уровне сельчан и она соответствовала древнему москвичку, на котором они и собирались объезжать область.
Проблем нет, время ушло только на поиски теплых колгот и одежды из родного дома. Твидовое пальто прикрыло теплый джемпер, но не длинную теплую юбку. Вязаная шапка прикрыла все мои пёрышки локонов. Старые сапоги довершали образ. После завтрака перешли во двор Витька и на авто отправились сначала к милиции, откуда Жека выскочил с новым документом в руках. Теперь в новом паспорте была фотография Жеки, соответствующая его настоящей внешности. Ещё бы сменить военный билет, но там фото совсем маленькое и трудно различимое.
У нотариуса нам пришлось ждать гораздо дольше, но мы с Жекой не сидели в машине, а знакомились с ассортиментов всех ближайших магазинов. На углу ознакомились со всеми объявлениями, но нужной для себя информации не нашли, только посмеялись на предложения по обмену квартир. Витёк покинул нотариальную контору и теперь мы мчались по им выбранному маршруту. По пояснениям Жеки, маршрут составлялся вдоль железной дороги. Наш путь был в юго-западном направлении. От трассы мы сворачивали на местные дороги и въезжали в села, где Витёк вёл переговоры с мужиками, которые начинали показывать ему разные участки на окраинах сел и где в этот момент часто паслись животные. Иногда я тоже вылезала размяться и пройтись по буеракам с сухой растительностью. Но погода не располагала к прогулкам. До моря было далеко, все села поражали своей убогостью и беспросветностью. Уныние разливалось от всей неустроенности этих деревень. Мы уже катались часа три и чем дальше удалялись от Одессы, тем больше я сомневалась, что могла бы жить в этих местах. Но Витёк и Жека продолжали поиски, а я уже тосковала и жалела, что напросилась на эту поездку.