27.11. понедельник.
Утром пораньше братья пришли на кухню бодрыми и захотели в бассейн. Привыкли плавать, а на юге сезон накрылся. Разминались энергично и долго плавали. Оставила их в доме самим искать пропитание и перешла к себе в кабинет. До начала работы успела забрать последнюю наполненную бутыль соком мидий и вернуться к себе. По телефону Клавдия звала к директору.
Хорошего я ничего не ждала, готова была ко всему. Сижу и смотрю на хмурого директора.
— Мара, мне только что звонили из Москвы и интересовались тобой.
— Кто звонил, с какой целью, о чем спрашивали?
— Звонил адвокат из голландской страховой компании. Они просят тебя прибыть в Москву и принять наследство. А звонили мне, чтобы я обеспечил твой приезд.
— Обеспечивайте, за руку меня отведете к ним?
— А что за наследство то, ты хоть в курсе?
— Да дед один оставил дом с участком в бору. Долго они что то тянули с наследством.
— Поедешь сама? Сопровождение тебе требуется?
— Сама поеду, а адрес то дали?
— Вот, я записал всё, ты уж возвращайся назад, мы к тебе привыкли все. Я тебе командировку выдам, куда только не знаю.
— Не будем связываться с командировками, мне неделю без содержания дайте и пойду я уж.
— Клавдии оставишь заявление, удачи тебе.
Заявление написала и вышла вон, в свой дом.
В доме братья взяли меня в оборот: я сегодня у них вместо грузовика числюсь. Из подвала забрать велели весь цемент и несколько ящиков, всё что они натаскали на веранду, прихватили сумку с продуктами и дали направление к Лее. Пока я общалась с Моней на счёт голландцев и их желанием меня видеть, братья разбирались с Леей. Моня написал мне несколько записок к своим знакомым. Потом бросил писать и позвонил в Москву. Долго беседовал по телефону и вместо записок выдал адрес, куда мне следует быть к 14–00. Там меня ждут.
С Леей братья все вопросы порешали и следующей остановкой стал участок патриарха. Витёк сбегал в дом и они с Жекой быстро свернули одну палатку с жердями. На вершине нашей скалы братья быстро установили палатку и уже в неё я стала выставлять мешки с цементом и все ящики. До назначенного часа мне хотелось встретиться с Тоником и посоветоваться, поэтому свободными у меня были только пара часов. Братья возились в палатке, а я сверху сканировала скалу. Буквально у меня под ногами обнаружилась полость или пещера. Я обходила её по периметру и удивлялась её размеру. Её свод шел почти параллельно подъёму плоской вершины к дороге, а основание было вогнутым. Определить на каком расстоянии от вершины идет это основание я затруднялась. Камешками обозначила границы пещеры по своему участку, северная часть пещеры уходила за пределы участка. Когда братья всё же вылезли из палатки своим сообщением я их озадачила. Втроём мы стали спускаться по расчищенному довольно крутому склону. На одном из ярусов я определилась с самой высокой поверхностью основания пещеры. Запустила вихри и из крошки формировала ярус и площадку к будущему входу в пещеру. Как только поступление крошки прекратилось, мы добрались до пещеры. Этот вход был почти тоннелем. Внутрь пока решили сегодня не заходить, следовало подготовиться. Сегодня братья прикинут по высотам для нас карту участка и займутся нашей изгородью. А геологическая справка оказалась полной туфтой. Потом мы обсудим её соответствие действительности и стоит ли заводить об этом вообще речь с изготовителями её.
Время поджимало, я переоделась и перешла к нашему скверу, где мы встречались с Тоником. На встречу он прибыл очень скоро. Пришлось его посвятить в наши с Моней соглашения по дому в Серебряном бору и моему визиту к голландцам. Поинтересовалась человеком, с кем мне предстояла встреча.
От Тоника получила совет: никому не доверять, если я смогу понравиться господину, с кем встречаюсь, он сделает для меня очень многое, но он слишком стар и вряд ли возьмётся помогать. К условленному времени Тоник меня подвёз прямо к подъезду дома. Дом был старинный и чем то напоминал дом Палыча. Ровно в 14–00 я нажала на звонок и ждала, когда дверь откроют.
Дверь мне открыл маленький сухонький стручок. Он был даже ниже меня ростом. Моя догадка о схожести домов подтвердилась, я вошла практически в квартиру Палыча, какой она была лет так сорок назад. Я молча снимала парку и шапочку, ботинки тщательно вытерла о коврик, обувь в таких квартирах не снимают. Сморчок также молча меня разглядывал, потом развернулся и двинулся в сторону кабинета. Кабинет был древним, на письменном столе настольная лампа под зеленым абажуром и я невольно улыбнулась.