Появились еще и девки Дорна. Хотя зачем им она, в последнее время шлюхам южного округа скучать не приходилось. К Дорну заехало много гостей, из разных земель.
— Как ты думаешь, Дорис, зачем она ему, — протянула светловолосая высокой брюнетке.
Та лишь пожала плечами, придирчиво осматривая Хоори. Она смутно помнила разговор в ложе главного о особых способностях тех, у кого вот такие чудные яркие красные волосы. Кицунэ…Дорис немного расслабилась — мысль, что Дорну рыжая понадобилась для кокого-то дела воспринималась легче — главарь чаще всего спал с ней, и Дорис не хотела терять его покровительство.
— У него какие-то планы… — брюнетка попыталась объяснить свои мысли, уставившейся на нее подружке, — ну, помнишь, у нее во время боя руки загорелись…
— А…Ну, да.
— Вот из-за этого он ее в живых и оставил, так бы уже давно землю удобряла…
Во взгляде, с которым блондинка вытаращилась на Хоори, безошибочно читался страх. Она видела Гаану, которой этот монстр обожгла лицо. Теперь у той точно шрамы останутся.
— Пусть бы Дорн ее вообще с цепи не выпускал, — высказалась блондинка, сморщившись, когда наткнулась на оранжевый взгляд разозленной Хоори.
— Он меня отпустит, — уверенно и громко возразила Хоори, — и когда он это сделает, вам лучше и близко ко мне подходить.
— Да кому ты нужна, — встряхнула черной копной Дорис, — кто бы еще указывал — подстилка Тура…
— Это не правда, — сверкнула взглядом Хоори и вкрадчиво добавило, — я не стала никого разубеждать, в отличие от вас мне тут поклонники не нужны…Да ведь Дорис?
Та прекрасно поняла достаточно толстый намек. Если мужчин могли обмануть ее рванные тряпки, чумазое лицо, то уж опытная Дорис однозначно видела перед собой прекрасный экземпляр. Пленница уставилась на нее своими горящими, огромными глазищами, в которых без труда читалась откровенная насмешка и просто непостижимая самоуверенность. Все внутри снова затянула тоска — рыжая заберет его…И пусть он равнодушен сейчас, а она вообще судя по всему питает к мутантам лишь отвращение…Она его заберет.
Мысли прервались появлением той, что появилась вместе с Лексом.
— Это она?
Дорис скривилась при виде еще одной лишней конкурентки.
— Возят к нам этих выдр. — Ехидно выплюнула Дорис, но связываться с незнакомкой опасалась. Лекс следил за ней взглядом всегда и везде — таких трогать чревато последствиями.
Хоори не пропустила случая снова напомнить девкам о том, кто они здесь.
— Зои, тут переживают, что ты Лекса прибрала. Местным шлюхам клиентов не хватает.
— Заткнись маленький грязный монстр, — не выдержала Дорис и выпустила клокотавшую внутри злость. Горечь от ее появления в резиденции Дорна сдержать не могла.
— Зачем он только притащил тебя.
Та лишь улыбнулась. А что ей? Это ведь не она боялась потерять красавчика — любовника. Сдался ей этот мудак, но нервы потрепать местным красоткам можно.
— Надоели вы ему. Осточертели-и-и. — улыбнулась еще шире, замечая как от гнева потемнело холеное лицо Дорис. Девки совсем расстроились, но связываться с бешенной кицунэ опасались. Когда уже поднимались, подружка Дорис не удержалась и напоследок решила высказаться.
— Достанешь ты его, и тогда… — сделала характерный жест по горлу, но угроза не подействовала.
Хоори крайне, как умела только она, с апломбом, самоуверенно ухмыльнулась и светясь от улыбки ответила опешившей от ее наглости блондинке.
— Да у него кишка тонка…
Их перепалка не осталась незамеченной. В проеме открытого окна мелькнула бритая голова Дорна. Сколько он успел услышать предугадать трудно. Хоори надеялась, что главарь не застал фразу про Тура.
Ткнув пальцем в ее сторону, Дорн сквозь зубы прошипел, напугав, наверное, больше всего шлюх, которые оцепенели на лестнице.
— Если ты не заткнешься, я тебя грохну с особой жестокостью, поняла?
Хоори встала, выпрямившись и вскинув подбородок, и прямо, не допуская и толики страха, хотя внутри все съежилось от того, с каким нажимом он произнес свои угрозы, отчетливо в повисшей тишине произнесла.
— Ты говнюк, Дорн и убери отсюда своих говняных шлюх…От них воняет тобой…
Она намеренно провоцировала мутанта. Ей осточертело бездействие. Пять паршивых дней на цепи…Пять дней — нервы были на исходе, все тело чесалось от грязи, ныло и требовало освобождения.