Все трое вышли из дома и направились в сторону выхода из города. Там традиционно находилась лавка местного кузнеца. Гарри заглянул под навес. В глубине стояла наковальня, зловеще коптили угли, и пузатые меха протянули к горну свои стальные рыла. Повсюду какие-то железяки, обрезки, куски оплавленного металла. Сам кузнец, черный от копоти, как исчадие ада, размеренно плющил молотом раскаленный добела прут. Лен поздоровался, он обернулся, кивнул, передал прут и молот помощнику и подошел к прилавку.
- Приветствую Вас, Повелитель, – церемонно поклонился кузнец. – Что я могу предложить Вам и Вашим друзьям?
- Гворд для моего приемного сына, – сказал Лен и положил руку на плечо Гарри.
- Что? – Гарри поднял глаза на Лена. До него не сразу дошел смысл сказанного.
– Сейчас покажу, – кузнец истолковал вопрос по-своему, решив, что Гарри не знает, что такое гворд. Он целеустремленно прошелся вдоль длинного стола с готовым оружием и выбрал из кучи железяк что-то длинное и тонкое. – Вот, взгляни. Подходящая модель, облегченная и с надежным предохранителем.
В руках у Гарри оказалась полированная палка локтя три с гаком. Вернее, посох с изогнутой рукояткой в виде длинной волчьей морды с хищно прижатыми ушами. В глазницах зверюги поблескивали кусочки полупрозрачного янтаря.
– А ну, дай-ка, – пробасил кузнец, забирая посох. – Учись, малыш!
Взяв гворд в левую руку, кузнец правой рукой повернул волчью голову против солнца. Сместившись на четверть оборота, она раззявила пасть, полную костяных зубов, и одновременно с этим из противоположного конца трости выскочило трехгранное светлое лезвие двух пядей в длину. Под навесом стояла старая рассохшаяся колода. Лезвие вошло в ее гниловатый бочок, как в масло. После удара осталась неприметная дырочка, шириной пальца в три. Кузнец пнул колоду ногой, и она… рассыпалась двумя тонкостенными половинками и кучей щепок.
– Ого, – выдохнул Гарри. – Можно взглянуть поближе?
Лезвий было не одно, а целых три. Они прижимались друг к другу, как тычинки в бутоне. Малейшее сопротивление острию приводило в действие скрытую пружину, и тычинки расходились. Удар в грудь мог разорвать сердце на куски, в живот – превратить внутренности в кашу. За широким венчиком из лезвий легко входил «стебелек» – деревянная часть трости. Да, от него царапиной не отделаешься, дай бог обратно вытащить.
– Когда вытягиваешь, лезвия механически сжимаются, – прокомментировал кузнец, явно гордясь своей работой. – Ну, что ты теперь о нем думаешь?
– Крутая штука, – восхищенно проговорил мальчик и посмотрел на Ролара. – Вы научите меня технике боя?..
– Конечно, – кивнул вампир. – Твоим возможным недругам за пределами долины сильно не повезет, если они задумают на тебя нападать. С мечом против гворда выходить я бы не советовал, – и Ролар весело подмигнул Гарри.
Оживленно переговариваясь, Гарри и Ролар двинулись обратно в город. Лен, наблюдавший за Гарри с полуулыбкой, расплатился с кузнецом и медленно пошел следом. Гарри очень понравился Ролар. Мальчик смотрел на вампира с восхищением, ловил каждое его слово. С точки зрения успешности наставника кандидатура была идеальной: опытный, умный, с хорошим юмором, с огромным багажом знаний. Однако Лена беспокоила та реакция, которую вызвала у Гарри истерика Кендры. Понятно, что неприятно, когда женщина превращается в такое “милое” создание. Но вампиры воспринимали истерики своих клыкастых половин как нечто само собой разумеющееся (кстати, клыки у них появлялись только в таком виде – вампирши в обычном состоянии не имели ни крыльев, ни выраженных клыков), у Гарри же подобная трансформация вызвала скорее не испуг, а отвращение. Чувствуя определенную ответственность за воспитание мальчика, Лен с опасением наблюдал за юным волшебником, не до конца решив для себя, как повлиять на ситуацию и возможно ли это в принципе.
====== Глава 5. Письмо и Косой переулок ======
С момента приезда Ролара прошел почти год. За это время Гарри много чему научился с его помощью. Честно говоря, расписание у мальчика было очень напряженное. Помимо необходимости осваивать различные науки, чтобы не отставать от сверстников, посещавших школу, Гарри активно занимался физкультурой и фехтованием, обучался технике боя на гвордах и самостоятельно штудировал конспекты Вольхи по магии. Из ее записей ему стало понятно, что белорская магическая школа использует магический резерв волшебника, который преобразует его своей волей и с помощью пассов в магическое воздействие различной направленности. Гарри не нравилось, что резерв его был конечным, однако мальчик замечал, что с каждым месяцем сила вампирьей крови прирастала, увеличивая его на десяток-другой УМЕ (универсальная магическая единица). Вместе с этим в теле юного мага тоже происходили значительные изменения: он стал реже болеть, зрение его постепенно исправилось, он стал видеть без очков, в том числе и в темноте, любые порезы или иные травмы практически мгновенно заживали. Регенерация как у вампиров была, пожалуй, его любимой особенностью, потому что мальчик то и дело попадал в какие-то неприятности: то упадет, то напорется на гворд во время тренировки...
Много времени мальчик проводил и в помощи Травнице, постепенно совершенствуя свои знания в области растениеведения, ну и зельеварения, разумеется. Однако после происшествия с Кендрой Гарри не очень уютно чувствовал себя наедине с вампиршей. А вот с Роларом – совсем другое дело. Мальчик готов был слушать его часами, настолько интересно и остроумно тот рассказывал. Смотреть на грацию профессионального воина Гарри тоже нравилось: он казался сам себе потрясающе неуклюжим на фоне Ролара и Лена, которые иногда, чтобы не потерять форму, проводили тренировочные поединки между собой. Сначала Гарри мучился, что не видит толком ничего – слишком быстро двигались вампиры, особенно Лен. Но потом, когда мальчик нашел в записях Вольхи заклятие ускорения, он полюбил наблюдать за поединками своих наставников. И все чаще Лен ловил его на том, что “болел” Гарри исключительно за Ролара.
С того памятного разговора в кузнице отношения Гарри и Лена стали еще более теплыми, если это вообще возможно. С любыми своими успехами, неудачами или переживаниями Гарри шел к Лену и всегда получал поддержку и совет. В конце концов, когда твой приемный родитель – абсолютный телепат, гораздо проще делиться с ним – тебя поймут без слов, почувствовав твое эмоциональное состояние. Гарри был по-настоящему счастлив, обретя не только любящего родителя, но и друга. Поэтому когда в день его одиннадцатилетия пришло письмо из Хогвартса, мальчик чуть не плакал:
- Лен, я не хочу уезжать! Здесь мой дом, здесь моя семья! Ты – моя семья!
- Гарри, – Лен обнял мальчика, – ты должен научиться магии. Здесь некому учить тебя, малыш. Ты же знаешь. То, что ты многое осваиваешь сам, – это прекрасно, но, помнишь, когда мы с тобой обсуждали твой новый статус, ты обещал мне, что будешь прилежно изучать магию?
- Конечно, помню. – Гарри уткнулся носом в поношенную куртку, в которой очень любил ходить Лен, от нее пахло выделанной кожей и исходил тонкий аромат самого вампира (Гарри стал острее чувствовать запахи). – Но разве я не прилежен?.. А Ролар? Он теперь не будет учить меня?.. Он уедет?..
- Мы можем попросить его остаться. Ты же будешь приезжать домой на каникулы, Гарри, – Лен ободряюще улыбнулся. – Малыш, жизнь не заканчивается с поступлением в школу. Что такое семь лет по сравнению с жизнью?.. А в Хогвартсе ты, возможно, найдешь новых друзей...
- Мне не нужны никакие новые друзья, – буркнул Гарри, но Лен уже почувствовал, что мальчик смирился.
Несмотря на все старания вампиров, день рождения Гарри был безвозвратно испорчен полученным письмом. Лен и Ролар буквально из кожи вон лезли, чтобы развеселить мальчика: задуманная давно и с блеском исполненная вылазка на шашлыки привела только к тому, что Гарри смотрел попеременно то на одного вампира, то на другого, и Лен все время чувствовал, что Гарри мысленно прощается с ними, стараясь запомнить каждую черту, каждый момент этого вечера. Обычно беспроигрышный вариант с показательным поединком и вовсе вызвал у мальчика состояние близкое к истерике: Гарри закрыл лицо руками, не в силах смотреть – сегодня все ему напоминало о том, что им придется расстаться на длительное время. Вампиры опустили гворды и, молча подойдя, обняли Гарри с двух сторон.