Приняв душ и немного освежившись, Лера присела в кресло, поставила перед собой бутылочку хереса и уставилась в журнальчик, что-то вроде "Бурда моден", но, по примеру Аркаши, страницы не перелистывала. Около семи из коридора донесся звук открывающегося замка. Хереса уже практически не было. Лера резко вскочила и через секунду предстала перед - слава богу - гражданским мужем Борисом, холеным брюнетом хорошего роста с выразительным лицом, особенно глазами, пронизывающими женскую душеньку до более тонкой оболочки, где от женщины остается дистиллят (Лера, как-то подвыпив, похвалилась подружке, что спала только с мачо). Вид у Леры был такой... нетерпеливый, что он осекся, успев лишь произнести два звука "пр".
- Послушай, Борис, дело в том, что я хочу остаться одна.
Лера старалась говорить как можно спокойнее, как будто речь шла о самом обыкновенном деле на свете.
- Что?
Борис ничего не понял, абсолютно ничего. В такой момент, то есть после чисто мануального общения с молодым, набирающим силу, сатиром, женская душа представляла собой для него terra incognita.
- Не делай такое выражение. Все кончено. Просто я так хочу. Сегодня ты заберешь свои вещи и мы расстанемся, вероятно, навсегда. Подумаешь, разбежались - подобное происходит сплошь и рядом в каждой второй квартире. Вон Наташка неделю назад рассталась со своим Бориской, а он много круче тебя. Зачем превращать это в трагедию? - протараторила Лера, как из пулемета, и каждое слово было способно если не убить, так смертельно ранить любые самые твердые до сей минуты отношения.
- Как это? Что ты говоришь? Какая еще Наташка? О чем ты... не понимаю... - беспомощно ответил Борис, и его нижняя губа уже немного подрагивала, - ...я не понимаю тебя...
- Что как? Что о чем? Ты не слышишь?.. Наташка... э-э... Королева...
- Нет... что ты говоришь?.. Какая еще Королева?..
- Я говорю: я расстаюсь с тобой...
- Что?
Лера в нетерпении пощелкала пальцами перед Борисом, чтобы привести его в чувство.
- Я говорю: я рас-ста-юсь с тобой навсегда, слышишь?..
Борис молчал, как чурбан, пристально глядя на нее.
- Ты слышишь?.. меня...
Он отрицательно замотал головой и растерянно произнес:
- Нет.
- Не слышишь?.. Почему тогда отвечаешь?.. Ха-ха...
До Бориса медленно, крайне медленно доходил его нынешний, минуту назад обретенный, статус парии. Он беспомощно бормотал:
- Как это так? Что ты говоришь, я не пойму... Я отработал целый день с утра до вечера, возвращаюсь домой с нетерпением тебя увидеть, обнять, а ты вдруг ... да как это так-то?..
Вот именно что отработал, отработанный материал, подумала Лера, но сказала другое:
- Представь себе, такое бывает, редко, но бывает. У тебя воображение есть?
Борис насупился, все еще не веря, что такое возможно.
- Да как так-то? Ты разыгрываешь меня? Я не могу понять ни слова из твоего разговора...
Лера рассмеялась, немного истерично.
- Нет.
- Но... ты хотя бы объяснишь, что произошло? Мы уже почти четыре года вместе. Ты меня все спрашивала, когда мы распишемся. И так вдруг... внезапно... ты говоришь, что все кончено. Почему? Ну почему?
- Слава богу, не расписались. Значит, он есть-таки. Тем более, заметь, это ты все время откладывал. И вот результат. Теперь... разве непонятно? Я устала... от тебя. Хочу пожить одна. И потом... повторяю, ты же сам не хотел расписываться.
- Пошли в ЗАГС сию минуту.
Борис протянул руку Лере. Та - вспомнив об Аркашиной руке - не могла удержаться от насмешки и спрятала обе свои руки за спину. Не та рука.
- Поздно, я уже приняла другое решение. Надо было вчера.
Борис попытался ее обнять, но Лера отстранилась.
- Нет. Не прикасайся ко мне. Сколько тебе нужно времени на сборы?
- Что, прямо сейчас?
Лера недовольно хмыкнула и развела руками.
- Это моя квартира, нет? Если я хочу, я могу здесь остаться одна, нет?
Борис - а это был мужчина видный собой до такой степени, что девушки обычно на него вешались - неохотно, но, пытаясь сохранить свое брутальное достоинство, начал собирать вещи. Делал он это так медленно, растерянно, все время бурча, находя какие-то новые, занудные вопросы, что через час уже совершенно наскучил Лере даже и без Аркаши. Но момент, когда он зашумел туфлями, наступил.
- Не забудь оставить ключи, ты же не хочешь, чтобы мне пришлось вставлять новый замок? - крикнула из кухни Лера - она делала вид, что готовит себе ужин.
Борис бросил ключи на пол и хотел еще эффектно растоптать их, но мужская гордость удержала его от последнего унижения слабоумием и позволила выйти молча, правда, здесь он уже спсиховал и хлопнул дверью так, что с двери сорвало зеркало, рассыпавшееся осколками чистейшего уральского стекла, но Лера не возмутилась. Ее радости не было границ от того, что она так легко разделалась с этим надоедой.
Лера глотнула вина, теперь уже припасенного на праздник самого благородного советского вина "Киндзмараули", подаренного на 8 марта коллегой по работе, и спросила себя, почему она не догадалась пригласить Аркашу вечером к себе (ах да, оказалось, она знала, как его зовут, правда, не сразу вспомнила, как точно, сначала подумала, что его зовут Мишаня или Петруша). Не надеялась, что уже сегодня сможет разобраться с этим позорным прилипалой? Какой у них номер телефона? Нет, так быстро не найти. Может быть, подняться к нему, наплевав на обеих теть и на их мнение, на ублюдочные пересуды подъездных клуш? Условностей больше не было для нее. Сегодня первый раз в жизни она испытала то безусловное состояние, когда наслаждение и свобода не отличаются друг от друга. И той, бывшей, Леры больше не было. Женщина в чистом виде - вот кто она теперь. Отнюдь не советская женщина и не современная женщина. Просто женщина.
Дойдя до этой мысли своим умом, Лера почему-то - больше не задумываясь - легко и свободно скинула с себя всю одежду и продолжала быть в натуральном виде, любуясь собой в шкафном уцелевшем зеркале. Жаль, что ее не видит сейчас Аркаша.
- Аркаша, ах, Аркаша, - сказала Лера вслух и вздохнула.
Лера допила бокал, налила еще и направилась к нему, да прямо так - голая - другие для нее в тот момент больше не существовали, но вдруг невыразимая усталость сморила ее, и она не помнила, как добрела до постели, где мгновенно отключилась.
Аркаша же весь вечер провел в своей комнатушке, что-то бурча в ответ на вопросы теток, все время находясь в необычном даже для него остолбенении. Одно было ясно - жизнь прекрасна. Еще утром он даже не мог себе представить, что жизнь может быть настолько прекрасна. Самая красивая женщина в подъезде, в доме, а может быть, в квартале делает самые безумные вещи ради него.
Ночью Аркаша метался в полусне-забытье - ему снилось трио каких-то диковинных русалок, которые, выйдя на берег водили бесконечный хоровод вокруг Леры, предварительно раздев ее до нижнего белья, коим оказались те самые для него мифические частично прозрачные трусики и лифчик. Странно, но у русалок была та же самая - теперь спортивная - униформа. Потом вдруг они оказались в воде и, как заправские синхронистки, начали выделывать какие-то мудреные фигуры вместе с Лерой, которая тоже вовсю старалась ради него, потому что он был единственным зрителем этого действа и чистой магии красоты... а утром, в том числе на уроках, на его лице застыла блаженная улыбка - он снова и снова прокручивал все то же самое, ночное и дневное. Его еще не видели таким и все время подходили к нему - особенно вечные насмешницы Ириша с Маришей - и спрашивали: