Глава восьмая
Когда предрассветное сияние проникло сквозь камышовую штору, которую дала Майклу Спарт, он написал на земляном полу еще одно стихотворение:
«Всего лишь упражнение, — подумал он. — Не стоит даже записывать». Впрочем, записывать было нечем и не на чем. Да и сомневался Майкл, что его произведение достойно книги.
Журавлихи обычно вставали за пятнадцать минут до рассвета, и ради этих мгновений одиночества Майкл жертвовал сном. В это время он читал черную книгу, писал на земле или просто наслаждался бездельем.
Скрипнув, отворилась дверь хижины. Майкл спрятал книгу в карман куртки, а куртку пристроил за стропилами.
— Человеческий детеныш! Джан вирос!
Майкл вышел из дома и увидел, что к нему приближается Кум, а за ней в двух шагах следует Нэр. Они напоминали охотников, выслеживающих добычу, а добычей был он, Майкл. Журавлихи превосходно умели выводить его из равновесия. Майкл никогда не мог предсказать их настроение, не знал, как они себя поведут в следующую минуту. Как ни странно, это не привело к нервному срыву. Майкл постепенно привыкал.
— Пробегись еще, — скомандовала Кум. — До Эвтерпа и обратно. С кима.
Он, не раздумывая, взял палку и побежал.
— Сегодня вечером будет Каэли, — крикнула вслед Нэр. Это прозвучало многообещающе.
Держа перед собой палку, Майкл форсировал речку. Он не заметил, как из воды появилась рука и потянулась к его лодыжке, но промахнулась.
Теперь он мог добраться до Эвтерпа без неприятных происшествий. Майкл имел основания гордиться собой: впервые в жизни он испытывал удовольствие от телодвижений, ноги и легкие действовали согласованно, боль в натруженных мышцах стала приятной.
Сначала он не хотел приближаться к пригородным строениям, боясь новой встречи с жителями. Но взыграло любопытство: чем занимается Саварин, с кем он хочет познакомить Майкла?
В конце концов он решил зайти в школу, а на жителей наплевать. К тому же с ним палка, и это придает уверенности в себе, даже наглости.
У главных ворот он чуть не столкнулся с учителем. Оба рассмеялись. Майкл, переводя дух, уронил палку и рукавом рубашки вытер пот с лица.
— Я так и рассчитывал встретить тебя на утренней прогулке, — сказал Саварин. — И предупредить. В ближайшие дни не приходи в город. С тех пор, как ты появился, Элионс не дает нам покоя. Жители волнуются. Они вполне могут напасть на тебя без малейшего повода.
— Я им не сделал ничего плохого.
— Ты принес беспокойство. Здесь все очень шатко. Элионс грозится сократить снабжение города, если произойдет еще что-нибудь из ряда вон.
— Поэтому они на меня кричали в прошлый раз?
— Да. Я все еще надеюсь познакомить тебя кое с кем, но с этим можно обождать. И вот еще что… сегодня в Полугороде будет Каэли… Тебя пригласили?
— Нэр говорила про Каэли, когда я уходил. Но я даже не знаю, что это такое.
— Очень важное событие. Каэли — это когда сидхи собираются и рассказывают истории, обычно о стародавних временах. Неплохо бы тебе их внимательно послушать. Я сам слушал Каэли только один раз, и то издали. Спрятался в высокой траве. Теперь ничего не выйдет, стражники-гибриды непреклонны. На выстрел никого не подпускают к Полугороду… Судя по всему, что-то затевается.
— Что?
— Лучше не загадывать. Может быть, грацца — набег риверинов и умбралов. В общем, смотри в оба и будь поосторожнее.
— Вы хотите, чтобы я еще раз пришел и рассказал про Каэли?
— Конечно. — Взгляд Саварина прояснился. — Но только дня через два, когда все немного уляжется. — Он с беспокойством огляделся. Несколько лиц уже появилось в окнах ближайших домов, у ворот слонялись два человека и посматривали на Майкла с Саварином.
— До встречи. — Учитель пожал руку Майклу и, помахав на прощанье, зашагал к другим воротам. Майкл подобрал кима, поднял над головой и пустился в обратный путь.
Почти сразу он вошел в нужный ритм и забыл о Саварине, о Каэли, обо всем на свете. Он думал лишь о расстоянии, которое должен был преодолеть.
Полугородские гибриды в темно-коричневых и серых плащах шагали колонной по двое по лугам, изредка переговариваясь на каскарском наречии и окликая отстающих. Прохладный воздух был неподвижен, солнечные лучи скользили по вершинам дальних холмов. Полосы вечернего света медленно опускались к смутному горизонту. Закружились первые звезды. Шествие замыкали Журавлихи. Майкл в куртке (книгу он постарался надежно спрятать в домике) шел рядом со Спарт. Всю одежду он выстирал в ручье, и она не успела высохнуть у костра, разведенного Нэр. На коленях уже зияли дыры, рукав куртки начал отрываться по шву.
Короткие черные одеяния Журавлих подчеркивали особенности их телосложения: чрезвычайно длинные ноги и укороченные туловища. Старухи молитвенно сложили руки, выставив локти в стороны, отчего еще больше напоминали птиц. Казалось, они более, чем остальные гибриды, причастны к древним тайнам Каэли.
Те, кому полагалось выбрать место, пришли еще днем. Теперь в нескольких сотнях футов от головы колонны полыхал костер, топливом служили кубики торфа и сухой хворост. Вокруг костра стояли шесты, каждый был увенчан веткой с зелеными листьями. Когда гибриды собрались внутри кольца из шестов, Лирг приблизился к огню. Пока он обходил костер, Майкл усаживался на землю, скрестив ноги, рядом с Журавлихами.
Несколько минут Лирг говорил по-каскарски. Майкл понял немногое, не улавливал даже отдельных слов в длинных фразах. В каскарском языке, по-видимому, было много слов с одинаковым или весьма близким значением, и синтаксис отличался своеобразием.
Спарт сзади наклонилась к Майклу и похлопала по плечу.
— Язык-то не выучил, а?
— Я же здесь всего две недели, — сказал в свое оправдание Майкл.
Нэр шумно вздохнула. Журавлихи переглянулись, потом Спарт подсела ближе к Майклу и положила ему на голову обе руки.
— Сегодня и только на один вечер ты получаешь дар.
Она убрала руки, и у Майкла загудела, закружилась голова. Когда странные ощущения исчезли, он прислушался к Лиргу. Гибрид по-прежнему говорил на каскарском, но теперь Майкл понимал все.
— В этот день, — говорил Лирг, — мы с печалью вспоминаем времена нашего величия, времена, когда сидхи путешествовали от звезды к звезде с такой же легкостью, как я обхожу этот огонь. — Он двинулся в обратном направлении, его слова сопровождались потрескиванием костра. — Пусть каждый поведает историю, услышанную от своего предка, а в заключение я расскажу о королеве Элми и выборе, который ей пришлось сделать.
Первым взял слово высокий темноволосый гибрид, назвавшийся Мананном из рода Тилл. Слушая Мананна, Майкл был очарован его рассказом, который иногда напоминал песню.