К тому же, тогда во взрослое сообщество торжественно принимаются дети, сумевшие проявить свои особенные таланты. Но, хотя мне уже минуло тринадцать, я ничего не проявил, кроме обычной способности чувствовать движение существ в земле, так что моё присутствие было необязательно. (Да, я обладал феромонами Зенобии, но об этом никому не было известно, поэтому не считалось). Я сумел убедить родителей, что сильно простудился и, когда мама мерила мне температуру, на миг сунул градусник в пламя свечи, так что они ушли и оставили меня дома, лежать в постели.
Как только я убедился, что родители ушли, а пение процессии горожан стихло вдалеке, то натянул на себя самую тёплую зимнюю одежду, вытащил из шкафа одно из отцовских пальто, запасной шарф и был таков. Землю устилало пара дюймов снега. Я бежал, то и дело падая и скользя. В проплешинах голой земли под ногами хрустела твёрдая замёрзшая грязь. Мне следовало раньше празднующих достичь Леса Костей и пробраться через него, не попавшись. Я сумел это сделать. Ночь была ясная и ветреная. Кости стучали так громко, что казалось, будто галдит целая взбудораженная толпа. Вверху, между голых веток, виднелись мерцающие в тёмных небесах звёзды.
Я достиг Ложбинного Края, добрался до пещеры. Сперва Иной Народец столпился передо мной, но я направил на них фонарик, рявкнул: — «Бу!» — и плюнул, просто чтобы убедить их, что это и правда я, с феромонами и всем прочим. (Я опасался, что плотная одежда может скрыть мой запах, а это оказалось бы пагубным. Такого не произошло).
На сей раз я смёл паутину со входного отверстия ямы Лестера Николса. Она и не предназначалась, чтобы удерживать его внутри. Она должна была поднять переполох среди Иного Народца, если корреспондент попытается сбежать. Сейчас, когда я срывал паутину прочь, они ничего не могли с этим поделать.
Я спустился в яму, которая всё ещё источала зловоние, невзирая на холод. Лестер Николс нашёлся на самом дне, съёжившийся и закутавшийся в одеяло. Я помог ему подняться и надеть зимнее пальто, потом укутал его принесённым шарфом, а поверх — ещё и одеялом.
Лицо корреспондента было бледным и исхудавшим, волосы и борода свалялись. Он еле-еле держался на ногах. Я объяснил, что пришёл вытащить его отсюда.
Он что-то промямлил. — Видимо, мне мерещится, — произнёс он.
Теперь возникла проблема, как же мне провести его мимо орд Иного Народца. В действительности у меня не имелось «таланта» Зенобии. Моё тело не производило феромонов или что там у неё было. От укуса Зенобии я получил дозу, которой, как видно, хватало, чтобы защищать меня, но не было уверенности, что оставалось достаточно, чтобы уберечь и Лестера, особенно в холодную погоду, когда мы не очень-то потели.
Оставался один-единственный шанс. Мне пришлось его использовать. — Дайте вашу руку, — попросил я.
Он подал её. Я изо всех сил вцепился в руку. Разумеется, клыков у меня не было, просто обычные зубы, но укусил я достаточно сильно, чтобы почувствовать вкус крови.
От такого корреспондент пришёл в себя. Взмахом руки он сбил меня с ног.
— Это что за хренотень? Ты, что, каннибал? Это такая каверза? Если так, я, наверное, просто тебя убью, а потом сдохну тут, в этой отхожей яме. Больше я не вынесу.
Отчаянно, с трудом подбирая слова, я постарался объяснить, что делаю.
В конце концов Лестер Николс вздохнул и сказал: — Должен признать, что после всего увиденного и пережитого, то, что ты говоришь, кажется не бредовее любой другой вещи. Может, даже и получится. Придётся тебе поверить.
— Вы можете мне доверять.
Корреспондент очень ослаб. Я помогал ему подниматься. Я отправил его первым, а сам лез следом и подталкивал. Решающий момент наступил, когда корреспондент добрался до выхода из своей тюрьмы. Там собрался Иной Народец. Отступят ли они прочь или оторвут ему голову?
Они отступили.
Мы пошли дальше. Мы проделали весь путь до поверхности. В Лестере Николсе неожиданно обнаружился некий внутренний запас силы.
И кто, по-вашему, встретил нас снаружи, стоя на снегу, скрестив руки, и резко и гневно фыркая?
Зенобия.
— Откуда ты узнала?… — всё, что я смог выдавить.
— Феромоны. Теперь, когда в тебе есть чуточку от меня, я учую тебя, куда бы ты ни пошёл, что бы ни делал. Я чую это даже лучше их. — Она кивнула на пещеру. Иной Народец яростно завывал, обнаружив, что их пленник спасся.
— Он собирался умереть. Мне пришлось вытащить его оттуда. Он стал бы мёртвым.