– Вы доставите мне удовольствие, отобедав со мной, капитан? – спросил Коллингвуд.
– Сочту за честь, милорд.
Хорошо, что удалось почти без тени смущения выговорить эту фразу.
– Превосходно. Тогда вы и расскажете мне все домашние сплетни. Боюсь, другого случая не будет – «Атропа» не останется с флотом.
– Да, милорд?
Хорнблауэр волновался – скоро он узнает свое будущее. Но, конечно, нельзя обнаружить волнение – лишь сдержанный интерес капитана, готового к любому поручению.
– Боюсь, что так. Да ведь вам, молодым капитанам на бойких маленьких кораблях, не больно хочется держаться за юбку мамочки-флота.
Коллингвуд снова улыбнулся, но слова его навели Хорнблауэра на неожиданную мысль. Конечно, Коллингвуд внимательно наблюдал, как «Атропа» приближалась к эскадре. Хорнблауэр вдруг понял, что если б «Атропа» неловко добиралась до позиции, или небыстро отвечала на сигналы, его ждал бы совсем иной прием. Он стоял бы сейчас навытяжку сжав зубы, выслушивал бы образцовый в своей резкости выговор. При этой мысли по спине у Хорнблауэра побежали мурашки, и вместо ответа он промычал нечто невразумительное.
– Маккулум и его туземцы у вас на борту? – спросил Коллингвуд.
– Да, милорд.
Требовалось совсем немного выдержки, чтоб не спросить куда же его пошлют – сейчас Коллингвуд сам все расскажет
– Вы не знаете Левант?
– Нет, милорд.
Значит, Левант – турки, греки и сирийцы.
– Скоро узнаете, капитан. Вы доставите мои депеши на Мальту, после чего отправитесь с мистером Маккулумом в Мармарисский залив. Там вы будете помогать ему в его деятельности.
Мармарисский залив? Это побережье Малой Азии. Несколько лет назад он был местом встречи транспортных судов и флота, атаковавшего Египет. Не ближний свет от Детфорда.
– Есть, милорд.
– Насколько я понимаю, штурмана увас на «Атропе» нет.
– Нет, милорд. Два штурманских помощника.
– На Мальте к вам присоединится штурман, Джордж Тернер. Он знает турецкие воды и был с флотом в Мармарисском заливе. Он делал замеры, когда затонул «Стремительный».
«Стремительный»? Хорнблауэр поворошил в памяти. Транспортное судно с таким названием перевернул на якорной стоянке в Мармарисском заливе внезапно налетевший шквал. Оно затонуло.
– Да, милорд.
– На его борту находилась казна экспедиционных войск. Не думаю, чтоб это было вам известно.
– Конечно нет, милорд.
– Весьма значительная сумма в золотых и серебряных монетах для выплаты жалования и содержания войск – четверть миллиона фунтов стерлингов. Глубина, на которой оно затонуло, для наших ныряльщиков недостижима. Однако никто не знает, на что способны наши любезные союзники турки, располагающие к тому же неограниченным временем. Поэтому решено было сохранить происшествие в тайне, и это пока удавалось.
– Да, милорд.
Действительно, не многие знают, что на дне Мармарисского залива покоится четверть миллиона стерлингов.
– Посему правительству пришлось послать в Индию за нырялыциками, способными достичь таких глубин.
– Понятно, милорд.
– Итак, вы отправитесь в Мармарисский залив и с помощью Тернера и Маккулума поднимите эти сокровища.
– Есть, милорд.
Никакое воображение не способно охватить все невероятные обязанности, которые могут выпасть на долю флотского офицера. Но слова, которые Хорнблауэр только что произнёс – единственно возможные для флотского офицера в такой ситуации.
– Вам придется быть осторожным, имея дело с нашим другом султаном. Ваше присутствие в Мармарисском заливе его заинтересует, и, когда он узнает причину, у него могут появиться возражения. Вам придется действовать по обстоятельствам.
– Есть, милорд.
– В приказах вы этого не прочтете, капитан. Но вам следует уяснить, что кабинет не хочет портить отношения с турками. Однако четверть миллиона фунтов стерлингов были бы сегодня – да и когда угодно – для правительства манной небесной. Деньги очень нужны – но нельзя обидеть турок.
«Пройти между Сциллой и Харибдой» – подумал про себя Хорнблауэр.
– Я думаю, я понял, милорд.
– К счастью, это побережье малонаселенное. Турки держат там совсем небольшое войско и очень мало судов. Из этого не следует, что вы можете действовать силой.
Еще бы он попробовал действовать силой на «Атропе» с ее двадцатью двумя пушечками. Впрочем, Хорнблауэр тут же осознал, что сарказм его неуместен. Он понял, что имел в виду Коллингвуд.
– Да, милорд.
– Очень хорошо, капитан, спасибо.
Стоявший рядом с Коллингвудом секретарь держал в руках стопку открытых депеш, и ждал паузы в разговоре, чтобы вмешаться; флаг-адъютант маячил позади. Оба разом выступили вперед.
– Обед будет через полчаса, милорд, – сказал флаг-эдъютант.
– Неотложные письма, милорд, – сказал секретарь. Хорнблауэр в смущении встал.
– Быть может, капитан, вы пока прогуляетесь по шканцам – спросил Коллингвуд. – Я уверен, что флаг-капитан и флаг-адъютант составят вам компанию.
Когда вице-адмирал предполагает, что его капитан адъютант сделают то-то и то-то, можно не сомневаться, они это сделают. Но, расхаживая по шканцам и отвечая на вежливые расспросы, Хорнблауэр жалел о заботливости Koллингвуда. Ему столько надо было обдумать.
Х
Мальта. С одной стороны мыс Рикасоли, с другой – форт Сент-Эльмо отвечает на салют «Атропы», меж них – вход в Большую Гавань и дворцы Ла-Валетты на возвышении, повсюду – ярко раскрашенные маленькие суденышки. И свежий северо-восточный ветер, «грегаль», как называют лоции. Он-то и не позволял Хорнблауэру глазеть по сторонам. В закрытых водах судно, идущее на фордевинд, с дурацким упорством движется вперед, как бы ни уменьшали площадь парусов. Нужно было точно рассчитать, когда привестись к ветру, погасить скорость, взять паруса на гитовы и бросить якорь.
Похоже было, что у Хорнблауэра не будет свободного времени и в те несколько часов, которые предстояло провести на Мальте. Депеши удалось передать в время официальных визитов, но время, которое он при этом выгадал, немедленно пожрали мелкие заботы – так тучных коров из фараонова сна пожрали тощие. И, подобно тому, как тощие коровы не стали толще, дел у Хорнблауэра не убавилось. Пока письмо с Мальты доберется до Англии, наступит день квартальных платежей, значит, можно взять часть жалованья. Немного, конечно, – надо помнить о Марии и о детях – но достаточно, чтоб купить кое-какие деликатесы на острове, где хлеб дорог, а деликатесы дешевы. Апельсины, маслины и свежие овоши – маркитантские шлюпки уже ждали разрешения подойти к борту.
Маккулуму требовались ордера на снаряжение для подъемных работ. Миля полудюймового троса и четверть мили медленного огнепроводного шнура – фантастическое, на взгляд Хорнблауэра, требование, но Маккулуму виднее. Пятьсот футов кожаного «фитильного шланга» – о таком Хорнблауэр вовсе не слыхивал. Подписывая ордер, Хорнблауэр задумался не взыщет ли с него Морское Министерство за перерасход. Подняв голову, он обнаружил, что все его офицеры рвутся на берег, и каждый представил мистеру Джонсу неоспоримые доводы, почему ему это нужно. Если б «Атропа» загорелась, едвали они сильнее желали бы ее покинуть.
Еще одно затруднение – записка от Его Превосходительства губернатора. Не отобедает ли капитан Хорнблауэр с одним из своих офицеров сегодня вечером во дворце. Об отказе нечего и думать – Его Превосходительство, как и тобой смертный, жаждет услышать английские сплетни и видеть новые лица. Не приходится и выбирать между офицерами. Его Превосходительство не простил бы Хорнблауэру, если б узнал, что на «Атропе» находилось лицо королевской коови, а губернатора лишили счастья принять ее у себя.
– Позовите мистера князя, – сказал Хорнблауэр, – и доктора.
Доктор был нужен, чтоб переводить. Хотя за месяц князь и подучился английскому, лексикон мичманской каюты довольно своеобразен, и о предстоящем приеме у вице-короля на нем не поговоришь. Князь вошел, запыхавшись, нервно оправляя одежду. Эйзенбейс тоже запыхался – ему пришлось бежать через весь корабль.