— Нет. Просто скучал по тебе сильно, — ровным голосом произнес Ингрэм, словно его совсем не задевала ни моя тоска, ни любимого енота.
— Отпусти его ко мне, прошу, — с мольбой посмотрела на любимого некроманта. — Хоть на полчасика.
— Эми, он только начал привыкать к твоему отсутствию, — с толикой недовольства возразил некромант.
— Хорошо, — низко опустила голову, не желая больше ему перечить и спрятать проступившие от обиды слезы.
После мы не касались ни одной из тем, которая была или ему, или мне неприятна. Когда часы показывали начало десятого, Ингрэм твердым голосом заявил:
— Мне пора.
Мое сердце сперва сжалось в болезненном спазме, а после и вовсе замерло.
— Угу, — только и изрекла я, поскольку в горле образовался тугой ком.
Еще чуточку понежившись в его объятиях, все же поднялась на ноги и подошла к столу, чтобы положить ему с собой почти все печенье, оставив себе лишь пару штучек. Хоть Берте и отнесла немного, собиралась пригласить ее утром на кофе.
— Не скучай, — проговорил Ингрэм на прощание и прижался своими губами к моим в приятном долгом поцелуе. — Люблю тебя. Спокойной ночи!
— И я. Спокойной ночи, — постаралась произнести бодрым голосом, чтобы скрыть свое истинное состояние.
Неудержимо хотелось разрыдаться, попросить его остаться еще ненадолго, но с моих губ не слетело ни единого звука, и Ингрэм ушел. Мне ничего не оставалось, кроме как в тоске дожидаться следующей встречи.
Я уже дремала, когда почувствовала, как прогнулся матрас под чьим-то весом. В голове тут же лихорадочно забилась мысль: «Обжорка!», но быстро отмела ее. Некромант же сказал «нет», значит, так тому и быть. Он редко менял решение. Однако кто-то явственно продолжал неуверенно вышагивать вдоль моего тела. Тогда я резко села на кровати и громко взвизгнула:
— Обжорка!
Енот ринулся к мои рукам, начал жаться ко мне, пытался что-то рассказать на своем языке, которого, к сожалению, не понимала. Но и так было ясно — мы оба испытывали радость от долгожданной встречи. Я скормила ему две печенюшки, и только тогда мы улеглись спать. Мои пальцы еще долго поглаживали его шерстку, а Обжорка издавал звуки, похожие на довольное урчание.
Утром, открыв глаза, ночного гостя уже не обнаружила. Хоть меня это и огорчило, тем не менее была безмерно благодарна Ингрэму за подаренные моменты радости. Я ни капельки не сомневалась, что это дело его рук. Вряд ли енот ослушался бы наказа хозяина и сбежал. Хотя подобного исключать не стоило.
Занятия прошли без происшествий, а Берта не приставала с расспросами о ректоре. Казалось бы, день не предвещал ничего плохого. Осталось всего ничего — пару часов, и можно будет спрятаться в общежитии и погрузиться в мечтания. Правда, все пошло не по плану…
В назначенное время я пришла на полигон отбывать повинность и замерла в оцепенении — группа боевых магов выстроилась в шеренгу в ожидании преподавателя. Почва под ногами стала зыбкой. До меня стремительно начало доходить, чем грозила очередная отработка. И как я раньше об этом не подумала!
“Только не Винсент!” — неустанно повторяла про себя, держа при этом кулачки на удачу. Но она явно снова была сегодня не на моей стороне.
Стоило вспомнить о главгаде, как словно по мановению некой волшебной палочки из пространственного портала материализовался объект моих размышлений. Он окинул беглым взглядом адептов, а затем посмотрел в мою сторону. И тут я окончательно осознала — меня ждет два месяца не только испытаний на выносливость, но и невероятных мучений.
«Нет! Прошу, только не подходи, ну, пожалуйста…» — умоляла я его мысленно. Однако Винсент направился прямиком ко мне. Все бы ничего, но он начал расстегивать длинный ряд пуговиц на рубашке. И сколько бы не обманывала себя, была вынуждена признаться — мне нравилось увиденное.
— Добрый день, адептка Стерн! Надеюсь, вы не сочтете за труд поохранять мои запонки до конца занятий? — проговорил ректор официальным тоном, вынимая золотые изделия из манжет.
— Да! То есть, нет, — спохватилась, сообразив, что сморозила глупость. — Без проблем, — добавила следом, и щеки опалил предательский румянец.
Интересно, он ко всем дежурным по полигону обращается с подобной просьбой или только ко мне? Эх, лучше бы я печеньки пекла неделю, чем лицезреть эту картину целых два месяца. Правду говорят — бойтесь своих желаний.
Я пыталась смотреть Винсенту в глаза, но мой взгляд то и дело опускался ниже и откровенно скользил по великолепному загорелому торсу.
«Какие у него мускулы! До чего же он красив. Стоп! — я едва удержала горестный стон. — Какой красив?! Что со мной? Может, у меня жар и я брежу? Или солнечный удар? Однозначно, нет. Солнце уже клонится к земле. Да и полуобнаженного мужчину вижу не впервой. Но почему тогда так хочется к нему прикоснуться?..”
Я поразилась своим мыслям и торопливо спрятала обе руки за спину. Мало ли чего мне еще в голову взбредет?
— Все в порядке? — ректор вопросительно изогнул правую бровь, явно удивившись моему поведению. Можно было не сомневаться, что это не укроется от его внимательных глаз.
— Да-да! — уж слишком интенсивно закивала я, словно механическая кукла, а голос и вовсе походил на визг.
Ректор нахмурился, однако вложил мне в раскрытую ладонь запонки, развернулся и пошел вглубь полигона, небрежно бросив рубашку на траву неподалеку от меня.
Следующие два часа показались мне самыми кошмарными в жизни. Как назло, почти никто из адептов не пожелал потренироваться вне занятий, чтобы занять меня делом. Нет, я, правда, старалась не смотреть на главу академии, но некая неведомая сила постоянно заставляла меня искать его глазами. В результате после двух занятий по боевой магии я превратилась в один большой клубок оголенных нервов, и меня разрывали на части совершенно противоположные желания: удрать отсюда поскорее со всех ног и продлить агонию.
— Вы точно не заболели, адептка Стерн? — взволнованно спросил Винсент, когда подошел ко мне за артефактом.
— Нет, что вы, лорд Эванс! Я в полном здравии, — отозвалась с натянутой улыбкой и вернула ему запонки.
— Все же советую вам сходить к целителям. Вид у вас какой-то нездоровый, — вынес он заключение, окинув меня с ног до головы оценивающим взглядом.
«Нет, ну вы на него посмотрите! Два часа измывался надо мной, а теперь еще спрашивает, здорова ли я? А не специально ли он назначил такое наказание? Чтобы свести в могилу. Может, это его месть за мои слова, что хорошим ректор может быть только в том случае, если он мертв. Точно, так и есть! Скорее всего, Винсент устал от моих выходок и тоже пришел к мнению, что прилежная адептка — это мертвая адептка, — вела я сама с собой мысленный разговор. — Вот до чего он меня довел уже!»
А затем произошло то, чего совсем не ожидала — глава академии сделал ко мне шаг, поднял руку и дотронулся до лба.
— Да ты вся горишь! — удивленно воскликнул Винсент, сведя брови на переносице.
«Ага, синим пламенем!» — едва так подумала, как он схватил меня за запястье, и в следующее мгновение мы оказались в моей комнате в общежитии. Лучше бы Винсент рубашку надел, иначе я точно могла не сдержаться и провести пальцами по мощной груди.
Ректор продолжал держать меня за руку и неотрывно смотреть в глаза. От близости его полуобнаженного тела мысли постоянно путались. Мужчина казался таким сильным и… надежным. Чего так в последнее время не хватало. Я все-таки не выдержала и положила ладонь на учащенно вздымающуюся от прерывистого дыхания, разгоряченную тренировками грудь. С его губ тут же сорвался судорожный выдох, но Винсент не сказал ни слова, и мои пальцы спустились вниз к кубикам пресса. Он тут же перехватил руку.
— Эми… — растерянно прошептал ректор.
Я подняла голову. Его глаза потемнели от страсти, но в них отчетливо читалось удивление. Краска стыда мгновенно опалила щеки, загорелись уши. Мои попытки отыскать оправдание своему поведению не увенчались успехом, потому что их не было. Хотелось провалиться. Да только куда? Этажом ниже — не вариант. Что я творю? Что он обо мне подумает? Уже сама соблазняю его. Все, дошла до ручки.
— П-простите, лорд Эванс, я… — запинаясь, начала извиняться перед главой академии.
— Все в порядке, Эмилия, — вымолвил Винсент спокойным тоном, словно ничего не произошло.
Скорее всего, он не хотел еще больше вгонять меня в краску, ибо я и так уже вовсю полыхала. Но не синим пламенем, а красным. Чтобы не наступить еще раз на те же грабли, отошла от ректора на безопасное расстояние.
— Я пришлю к тебе целителя, — продолжил он после затянувшегося молчания.