— Нет, ты остаешься здесь, и мы вырастим малыша. Сами. — переходит на крик, чего она почти никогда не делает.
— Бабуль, он отец ребенка. Он имеет права принимать участие. Я не хочу быть виноватой, когда мой ребенок не будет знать собственного отца. Не буду становиться такой матерью и всю жизнь обманывать своё дитя. Мы должны попробовать ради малыша.
— Ты ему ничего не должна, слышишь! — кричит бабуля со слезами на глазах. — Ты из-за него чуть не лишилась ребенка. Где он был в этом момент?
— Что? — голос полной боли раздается с двери.
Мы обе поворачиваем голову. Ковалёв стоит, будто громом пораженный. На скулах играли желваки. Я даже слышу, как скрипят его зубы.
— Это правда? — Шепчет со слезами на глазах.
— Да, это так, — отвечает за меня бабушка. Я только успела открыть рот. Но бабуля на этом не заканчивает. — Ты в этом виноват. Ты принес нашей семье только одни проблемы. Я же сказала держаться подальше от нее. Ты сломал ей жизнь. Зачем ты снова влез? — кричит Бабуля.
Мне страшно становиться за нее. Она никогда так не кричала, не говорила с такой ненавистью.
Сердце сжимается. Я вижу, как она плачет.
— Подожди, Что значит ты сказала держаться подальше? — Хриплю, давлюсь слезами.
— Он приходил, чтобы узнать, где ты. Я не сказала бы ему, даже если бы и знала. Он недостоин вас. Из-за него все это произошло.
Бабушка перестала кричать. Сейчас ее голос тихий и скрипучий.
Я подхожу к ней, крепко ее обнимаю. Целую в щеку напоследок. Дышу ее запахом.
— Я знаю, что ты хочешь как лучше. Но я должна попробовать ради малыша. Прошу, дай мне самой принимать решение. Благодаря тебе я стала тем, кто я есть. Но мне нужно жить своей жизнью. Я тебя очень сильно люблю. Прошу, доверься мне. — всхлипы вырываются из меня. Мне нужно. Она должна принять мою решение.
Чувствую, как рука Ковалева ложиться на мою талию. У нас с ним не лучшие отношения. Но его поддержка сейчас для меня тоже очень важна.
— Хорошо, дорогая. Но знай. Ты всегда можешь приехать. Я буду рядом с тобой, несмотря ни на что. — Вымученно улыбается. После переводить серьезный взгляд на Ковалева. — А ты- указывает палки на Кирилла — позаботься о них, если ещё раз обидишь.
— Обещаю. Никогда больше. Я люблю их. И не смогу причинить боль. — Заканчивает за бабушку Ковалев.
От его признаний в животе порхают бабочки. Ребенок активно начинает шевелиться. В груди расцветает надежда.
— Поживем — увидим, — отвечает бабуля. Она прониклась ни так сильно, как я.
Может быть, я это сделала зря, но попытаюсь сделать все, что в моих силах.
С бабушкой попили чаю, поговорили.
Ковалев сидел и молча слушал.
Бабушка не приняла его окончательно. Но лёд тронулся.
Спустя час мы уже были у Ковалева на квартире.
Он показал мою комнату. Где будет детская. И зачем-то свою. Комнаты находились все близко. Детская комната стояла посередине от наших.
— Я пойду в душ. В твоей комнате он тоже есть. Как отдохнёшь, поедем в клинику. По дороге позвонил, нас сегодня готовы принять.
— Подожди. Но время уже.
— Не беспокойся об этом. Я все уладил. — Поцеловал меня в щеку и, напивая мою любимую песню, вышел из комнаты.
Постояв секунд пять в шоке. Решила все таки освежиться. После секса о котором мне до сих пор стыдно вспоминать. Я буду сваливать все на гормоны. Поплелась в душ.
Быстро ополоснувшись, стала собираться.
Ковалев все ещё плескался в ванной, когда в дверь позвонили.
Я не знала, могу ли я открывать. Но если я буду здесь жить. Кирилла может и не быть дома. Я же не буду прятаться, отсиживаясь в комнате.
Поэтому пошла открывать. Как только дверь распахнулась, я увидела светло-коричневую макушку девушки, которая что — то искала в сумки.
— Наконец то я звоню битый час. А ключи, как назло, не могу найти. И что… — девушка замолкает, как только поднимает голову и видит меня.
Осматривает с ног до головы. Особо уделяет моему животу, который заметен через платье. Её глаза расширяются, но даже в такой комичной ситуации. Я замечаю, какая девушка красивая и молодая.
На вид лет восемнадцать. Красивые карие глаза, пухлые губы. На ней джинсы, которые подчёркивают ее задницу, короткая кофта, кроссовки и куртка.
Спортивный стиль ей очень идёт. Она потрясающая. Это что, очередная девица Ковалева?
— Кто ты? — ошарашенно спрашивает девушка. Но в ее голосе нет злости. Скорее любопытство.
На ее бы месте я уже билась в истерики. Увидим на пороге своего "парня" беременную девушку.
— Ксю, что ты тут делаешь?
Замираю, когда слышу его голос. Сексуальный и грубый.
Оборачиваюсь на парня. Который стоит в одном полотенце, мимолётно осматривает меня. Вижу в его глазах огонь. После перемещается на девушку с немым вопросом. И его вообще не смущает, что я здесь.
Да что происходит?
Кто эта девушка Ковалеву?
Любовница или подруга?
Глава 9
— Я здесь, потому что ты не выходишь на связь. Родители забили тревогу. Послали меня тебя проведать. — Невозмутимо говорит девушка.
Проходит, разувается. Поворачивается ко мне.
— Привет, я Ксюша. Сестра этого оболтуса. — улыбается.
Сестра?
Фух, у меня отлегло от сердца. Вот только я вообще не должна была чувствовать этого удушающего давления.
— Привет, я Кира. — Прочищаю горло.
— Очень приятно познакомиться.
Она пытается делать вид, что не замечает моего положение. Но глаза то и дело смотри на живот.
— Взаимно, — говорю искренне.
Мы все так же продолжаем стоять на пороге.
— Умоляю, иди переоденься. Не хочу, чтоб меня стошнило — морщит милый носик Ксюша. — А мы пока попьем чаю.
Вершинин закатывает глаза.
— Замолкни малявка- по братски взъерошивает ее волосы. На что она морщится и бьет его по рукам.
— Мне эта прическа дорога обошлась. Так что руки убрал. Иди уже, оденься. Меня правда сейчас- изображает рвотные позывы.
Ковалев начинает смеяться. Они опять припераються.
Смотрю на них с улыбкой. Его сестра все время подкалывает его, а он ее. Интересная семейка.
Когда все таки Ковалев идет переодеваться. Ксюша за руку тянет меня на кухню. Ставит чайник, что-то ищет в ящиках. После того как находит. Ставит на стол конфеты, складывает руки и смотрит на меня.
— Хорошо, можешь спрашивать. — Не выдерживаю ее взгляда.
— Это ребенок Кирюхи?
— Да
— Из — за тебя он все шесть месяцев ходит, как будто съел дохлую кошку?
С этим сравнением морщу нос. К счастью, это не вызывает тошноты. И удивительно, но токсикоз не проявляется.
— Об этом лучше узнать у своего брата.
— А где ты была? Давно ли он знает? Как вообще все произошло?
На меня набрасывает со ста вопросами сестра Ковалёва. Я говорю почти все, утаивая кой-какие детали. Необязательно знать, на сколько все было плохо.
— Ничего себе. Вот это да! Он ведь никому из родни ничего не говорил. Я живу далеко. А то бы давно была здесь. Вот это новости! — Последнее слово пропивает.
Она мне нравится. С ней легко, будто всю жизнь ее знаю.
— А где ты живёшь?
— Я пока живу с родителями. Осенью буду поступать к вам в Вуз. Осталось отучиться в школе и сдать экзамены. Я до сих пор не могу поверить. Я скоро стану тетей. А кто будет? Мальчик или девочка? — почти прыгает на месте.
Я улыбаюсь. Ее энергия и меня заряжает.
— Мы пока не знаем. И нам пора. — Заходит Кирилл, улыбаясь, смотрит на меня.
— Малявка. А тебе не нужно быть где-то ещё?
— Не называй меня так. Мне хватало твоего друга придурка. — зло шипит.
Ух, ничего себе. Сколько ненависти и призрения в ее голосе.
— Кстати, и о нем. Ты знала, что он перевелся в Москву?