Мурашки проходят по всему телу. Но я не сдамся ему. Сейчас передо мной стоит та самая картина. Меня начинает тошнить.
— Уходи, пожалуйста. — Снова начинаю плакать. Не сдерживая эмоции. Выпуская наружу.
— Я не оставлю вас. Очень сильно люблю. Прости меня. — снова осыпает поцелуями. Шею, ключицу. Я всё ещё обнажённая. На мне только майка прикрывает мои голые ноги.
— Я не могу, — всхлипываю-Пожалуйста уйди. — начинаю умолять.
Ковалев прижимает ещё сильнее.
— Не смогу. Не отпущу больше никогда.
Пытаюсь вырваться, плачу сильнее. Тело начинает дрожать. Истерики не миновать.
И тут я чувствую, как в первый раз ребенок начинает толкаться в ладонь своего папы.
Глава 8
Сижу на диване, пялюсь в одну точку. Вот уже 15 минут. Ребенок больше не толкается.
— Что мы будем делать? — Ковалев прожигает меня взглядом. Сидя рядом со мной.
— Ты вернёшься в Москву и дашь мне спокойно жить. — Голос тверд. Я наконец то взяла эмоции под контроль.
— Я не уеду без тебя. Я уже сказал, вернёмся только вместе. — голос выдает злость вперемешку с отчаянием.
— А я сказала, ты должен убраться из этого города. Забыть, что мы были знакомы.
Он вскакивает с дивана, проходит по комнате, материться. Хватается за волосы. В отчаяние.
Я не знаю, что это, но мне становиться жалко его. Он очень сильно изменился. От того парня практически ничего не осталось. Он будто стал старше на пару лет. Совершенно его не узнаю.
Но мне и себя жалко. Я наконец хоть как-то стала жить нормально. Он все испортил. Из-за него я в таком положение. Я чуть не лишилась малыша.
Даже если на тот момент я и не знала, что хочу его. Я все равно была бы убита. И ничто не смогло меня спасти от разрушения. Сейчас, благодаря ребенку, я смотрю на вещи по другому.
Прошлая я была бы мягче. Но сейчас перед ним совсем другой человек. Он разрушил меня прежнюю.
— Я облажался. Но не наказывай ребенка за грехи отца. Тебе нужна помощь, поддержка. Ты одна в чужом городе. — Подходит, приседает передо мной на корточки. Держит за руку. Его не смущает то, что я пытаюсь вырваться. — Это не только твой ребенок. Но и мой тоже. Я хочу принимать участие. Я и так много пропустил. Не видел, как он рос внутри тебя. Умоляю — По его лицу скатывается слеза. Машинально убираю с его щеки. Он закрывает глаза, прислоняется к моей ладони.
Мне самой хочется плакать. Снова гормоны. Другого объяснения моей логике я не вижу.
Он прав, как бы не хотелось этого признавать. Ребенку нужен отец. Сама я не смогу обеспечить. Мне нужна будет работа. А с малышом на руках я не смогу этого сделать.
— Хорошо — шепчу. Он тут же поднимает красные глаза, смотрит на меня с надеждой. — Я поеду обратно в Москву. Но между нами это ничего не меняет. Я соглашаюсь только ради ребенка.
Его глаза загораться и сразу же тухнут, когда я говорю ему о своем решение.
— Ладно. Заслужил. Я очень хочу, чтобы вы были рядом и ни в чем ни нуждались. У меня вам будет удобнее.
— Стой, я не говорила, что буду жить с тобой. Я возвращаюсь в Москву, но к себе.
Он поднимает бровь. Смотрит на меня, как на сумасшедшую.
— У меня большая квартира. Комнату сделаем под детскую. Я хочу присутствовать на каждом этапе. Позволь мне это. Я должен быть с вами — умоляет Ковалев.
— Я не могу, пойми. Между нами все ни просто. Мы не пара. Ты и так сможешь присутствовать в жизни малыша. Нам необязательно для этого жить вместе.
— Хотя бы давай попробуем. Уехать ты всегда сможешь. Просто попытаемся. Не ради нас. — Его рука ложиться на мой живот, нежно поглаживая.
В этом есть смысл. Я должна хотя бы попытаться. Я чувствую, как ребенок снова пинается. Да причем очень сильно.
— Уф! — вырывается неожиданно даже для самой себя.
— Ничего себе, вот это силач! — улыбается Ковалев. И на мгновение я снова вижу того парня, в которого влюбилась.
Моё сердце даёт трещину, а потом я вспоминаю все, что произошло по его вине.
Но это не отменяет ничего. Я готова жить с ним под одной крышей. Мы будем как соседи, с общим ребенком.
Только сейчас поняла, что малыш пинается каждый раз, когда Ковалев прикасается к животу. Очень странное ощущение. Теперь я чувствую его лучше.
— Ты уже знаешь, кто будет? — взволнованным взглядом одаривает моё лицо и снова смотрит на живот, поглаживает. — Нет. Врач сказал, что пока он или она прячется. Скоро у меня второй скрининг, на нем уже можно будет узнать точно — шепчу, полностью отдаваясь ощущением.
— Мы пойдем вместе. Теперь я всегда буду с вами. По приезду встанем на учет в лучшую клинику города — улыбаясь, заявляет папа будущего ребенка. Как же непривычно его так называть.
— Не стоит, это лишнее. Я запишусь к врачу в обычной больнице.
— Это не обсуждается. Это и мой ребенок. Я хочу, чтоб у вас было все самое лучшее. И это окончательное решение.
Наклоняется к животу, поднимает кофту, спускает шорты, в которые я успела переодеться. Оголяет полностью живот. И целует. Моё сердце замирает. Эмоции снова пытаются вырваться. Но я держусь. — Да малыш, папа с тобой. Больше я вас с мамой никуда не отпущу.
Слезинка все же выкатывается из глаз. Моргаю чаще, резко вскакиваю с дивана. Вернее, пытаюсь, как могу, в своем положение.
— Я пошла собираться-ухожу подальше от него и от чувств, что он снова пробуждает во мне.
— Хорошо, только не поднимай тяжести. Ты просто собери все, что тебе нужно. А я погружу в машину.
Встаёт в полный рост. Возвышается над маленькой мной.
— Пойду покурю, дам тебе время. — идет к двери.
— С каких пор ты куришь?
Вопрос сам вырывается.
А нужно было просто дать ему уйти.
— С тех самых, когда потерял тебя-грустно улыбается и уходит.
Я остаюсь одна со своими мыслями. Не понимая, как себя вести. Мы совсем недавно занимались сексом. Сейчас собираемся жить вместе, но не быть друг с другом.
Я не до конца понимаю, куда я вляпалась. Назад дороги нет. Как бы мне не хотелось соглашаться, но он во многом был прав.
Спустя десять минут он возвращается. От него пахнет сигаретами. И как ни странно, но меня не тошнит от этого запаха. Хотя меня раздражают даже мои любимые духи. Я никогда не пойму свой организм.
Ещё через час мы сидим в машине и едем в Москву. Дорога займет пять часов. В машине мы почти не разговариваем. Ковалев поспрашивает меня про беременность. Рассказываю почти все, кроме того случая, когда чуть не потеряла малыша. Ему незачем это знать. Так будет лучше.
Или не хочу его расстраивать, или же не хочу вспоминать то ужасное время.
Почти всю дорогу я проспала. Открыла глаза, когда мы начали подъезжать к дому бабушки. Я попросила его заехать к ней. Хочу увидеть ее. Очень сильно соскучилась.
Когда выхожу из машины, Ковалев идёт следом. Тут же торможу его.
— Нет, я должна увидеться с ней одна и все рассказать.
— Не хочу оставлять тебя одну.
— Я буду не одна. Стой здесь.
Кой как, но все же мне удается уговорить его.
Как только захожу в дом, где я росла, слезы счастья накатывают на меня. Вдыхаю любимый запах бабушки. Вижу ее на кухне. Она что — то готовит.
Но как только замечает меня, секунду находиться в шоке. Не может поверить, что я здесь. Когда онемение проходит. Быстро идёт ко мне, обнимает, целует, плачет.
— Дорогая, что ты здесь делаешь?
И когда я рассказываю всё. Ну, почти всё. Некоторые вещи ей лучше не знать. Ни как я не ожидала такой бурной реакции.