— Итак, мы, кажется, пришли к согласию. — На лицо Хассана вернулась настороженная улыбка. — Мистер Тернер, мисс Фитц-Амоби, что скажете про эти условия?
— Ну… — начал Роджер. — По-моему…
— Сделки не будет, — заявила Пиппа, отодвигаясь от стола.
Ножки стула громко скрипнули по полированному полу.
— Пиппа, — окликнул ее Роджер, прежде чем она успела встать. — Давай обсудим наедине, и…
— Я не стану отказываться от своих слов и врать, будто запись смонтирована. Я назвала его насильником, потому что он и есть насильник. Я лучше сдохну, чем буду перед ним извиняться.
Пиппа ощерилась, глядя на Макса. От злости скрутило живот, по коже бежали мурашки.
— Мистер Тернер! Умоляю, успокойте свою клиентку! — Эппс шарахнул кулаком по столу.
Хассан хлопнул в ладоши, не зная, что делать.
Пиппа встала.
— Можешь подавать на меня в суд, Макс. — Его имя она буквально выплюнула, не в силах терпеть на языке. — У меня есть лучшая защита — правда. Так что вперед, подавай иск. Попробуй. Увидимся в суде. Ты ведь знаешь, что там будет, да, Макс? Тебе придется доказывать, что мои слова не были правдой, а значит, фактически устроить новое судилище. С теми же свидетелями, с показаниями потерпевших, с уликами… Обвинений в твой адрес, конечно же, не будет, но все лишний раз узнают, какой ты есть на самом деле. Насильник и психопат!
— Мисс Фитц-Амоби!
— Пиппа…
Она уперлась руками в стол и впилась в Макса горящим взглядом. Жаль, нельзя убивать на расстоянии: она с радостью прожгла бы в нем дыру.
— Ты правда думаешь, что выкрутишься и во второй раз? Снова убедишь жюри присяжных, что ты не чудовище?
Макс посмотрел на нее и усмехнулся.
— Ты спятила.
— Может быть. Поэтому лучше со мной не связывайся!
— Так! — Хассан встал и хлопнул в ладоши. — Давайте сделаем перерыв, выпьем кофе и…
— Мы закончили, — отрезала Пиппа.
Она закинула на плечо рюкзак и распахнула дверь с такой силой, что та ударилась о стену.
— Мисс Фитц-Амоби, пожалуйста, вернитесь! — полетел за ней отчаянный вопль Хассана.
За спиной послышались шаги. Пиппа обернулась. В коридор выскочил Роджер, запихивая на ходу бумаги в портфель.
— Пиппа, полагаю, будет лучше, если…
— Я не стану с ним договариваться.
— Одну минуту! — раздался отрывистый лай Эппса, который вышел в коридор вслед за ними. — Всего одну, умоляю. — Он поправил седые волосы. — Мы не станем подавать иск в ближайший месяц. Для всех и правда будет лучше, если мы избежим судебных разбирательств. Поэтому у вас есть время обдумать наше предложение, и желательно без лишних эмоций.
Он снисходительно посмотрел на Пиппу.
— Я уже все решила, — ответила Пиппа.
— Я вас умоляю… — Эппс порылся в кармане пиджака и, вытащив две визитки цвета слоновой кости, протянул их Пиппе и Роджеру. — Здесь мои контакты. Все-таки подумайте и, если передумаете, звоните в любое время.
— Не ждите, — сказала Пиппа, неохотно беря визитку и запихивая ее в пустой карман.
Кристофер Эппс внимательно посмотрел на нее, беспокойно хмуря брови. Пиппа еле выдержала взгляд: отвернуться — значит проиграть.
— И еще один совет напоследок, — сказал Эппс. — Хотите слушайте, хотите нет, но я встречал людей, угодивших в подобную саморазрушительную спираль. Мне доводилось представлять их интересы в суде. В конце концов вы только навредите всем вокруг. Вы не сможете никому помочь. Я призываю вас остановиться, пока вы не потеряли все, что вам дорого.
— Благодарю за бесплатный совет, мистер Эппс, — сказала Пиппа. — Вы меня недооцениваете. Я готова потерять все, что имею, лишь бы уничтожить при этом вашего клиента. Никакой другой исход меня не устроит. Хорошего вам дня, мистер Эппс.
Она одарила его сладкой и одновременно злой улыбкой, развернулась на пятках и зашагала к выходу; каблуки зацокали в такт беспокойному сердцу. Там, в его биении, под слоями мышц и сухожилий, звучало эхо шести выстрелов.
Глава третья
Рави перехватил пристальный взгляд Пиппы: она без стеснения разглядывала его длинные темные волосы, ямочку на подбородке, куда так удобно ложится палец, черные глаза и танцующее в них пламя от свечи с осенними пряностями, которую подарила ей мама. Глаза Рави были очень яркими и искристыми, словно светились изнутри. Совершенно не мертвые и не безжизненные, скорее наоборот. Словно противоядие от разъедающей ее отравы.
Поэтому Пиппа жадно разглядывала Рави Сингха и не упускала ни единой детали.