Обычно я бы так и поступила, но моя сестра может закрыть это дело. Она довольно открыто позволяет мне делать все, что я хочу, но я никогда не делаю ничего, что выходит за рамки нормы. Как заметил Уолш, я хорошая девочка. Если бы она знала об Уолше, я понятия не имею, как бы она отреагировала. Нет смысла говорить ей, что это какая-то случайная забава, потому что она может попытаться отговорить меня от этого. Или она может отпугнуть Уолша от меня, а это последнее, чего я хочу.
Возможно, в конечном итоге у меня будет разбито сердце, но разве каждому не приходится проходить через что-то подобное в какой-то момент жизни? Уолш – первый человек, который заставил меня желать чего-то большего. Я не могу позволить этому ускользнуть у меня из рук, даже если он разрушит меня.
Миллион разных мыслей проносятся у меня в голове о грязных способах, которыми он мог бы погубить меня. Я думаю, что он мог бы это сделать, потому что я даже не знаю, откуда берутся некоторые из этих фантазий. Уолш вытащил из глубин, изнутри меня такие фантазии, о существовании которых я и не подозревала.
— Ты со мной? — Кэт щелкает пальцами перед моим лицом, и я понимаю, что остолбенела, погрузившись в свои мысли.
— Прости.
Я отключилась на секунду, и вдруг меня так завело, что мои бедра стали мокрыми.
— Мне нужно идти, — выпаливаю я, прежде чем моя сестра попытается выпытать у меня подробности.
Она бросает на меня подозрительный взгляд, прежде чем, наконец, сдается.
— Отлично. Напиши мне позже, чтобы я знала, мне забирать тебя или этот ”друг“, — она заключает слово в кавычки, — отвезет тебя домой.
— Будет сделано.
Я целую сестру в щеку, прежде чем пройти мимо нее и выйти из кладовой.
— О, это фруктовые рулетики?
Я слышу, как она говорит сама с собой.
Думаю, что это последствия беременности дают о себе знать, и я улыбаюсь. Потом все почему-то рушится, потому что сейчас она заводит собственную семью. Я выбрасываю эти мысли из головы, не желая думать об этом прямо сейчас.
На мой телефон приходит еще одно сообщение, и это очень вовремя, потому что это приятное отвлечение.
Кайл: Увидимся в школе
Что, черт возьми, с ним происходит? Я смотрю на текст, и загорается еще одно сообщение. Второе заставляет бабочек порхать по всему моему телу.
Уолш: Я здесь
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Уолш
Вцепляюсь в руль, потому что мне требуется все мое самообладание, чтобы не выйти из машины и не постучать в её парадную дверь. Это то, чего Надя заслуживает. Вместо этого она заставила меня дожидаться ее на улице, чертовски возбужденного и отчаянно желающего её увидеть.
Я припарковался достаточно далеко, чтобы, если кто-то нас увидит, они не смогли заметить меня, но мне не по нраву идея прятаться с ней по углам. Я хочу держать Надю за руку и гулять на людях или сводить её куда-нибудь поужинать и не беспокоиться о том, что могут подумать люди. Я никогда раньше не был так привязан к кому-то, и власть, которую она имеет надо мной, подобна наркотику. Чем дольше я с ней, тем больше я хочу быть с ней. Понимает ли она хоть чуточку того, что со мной делает?
Когда открывается парадная дверь, я выхожу из машины и подхожу со стороны пассажирского сиденья. Её щеки немного порозовели, я вижу это, когда она подходит ближе, и когда я открываю для Нади пассажирскую дверь, она останавливается, чтобы посмотреть на меня сквозь ресницы.
— Доброе утро.
Ее голос подобен бальзаму на рану, о наличии которой я и не подозревал.
— Доброе утро, маленький цветочек.
Я наклоняюсь и шепчу ей на ухо:
— Ты была хорошей девочкой для меня?
— Да, сэр.
Звук удовольствия, который я издаю, эхом отдается между нами, и этот статический заряд пробегает по моей коже.
— Думаю, что выясню это сам.
Когда Надя усаживается, я наклоняюсь и, пристегивая её, касаюсь губами её губ.
— Не своди колени, цветочек.
Надя повинуется, а я улыбаюсь, выпрямляюсь и обхожу машину с другой стороны, чтобы занять место за рулем. Как только завожу машину, я кладу руку на участок кожи над её гольфами и под краем юбки. Ноги Нади раздвинуты, и я мог бы так легко скользнуть пальцами выше, чтобы коснуться её голой киски. Но предвкушение заставляет Надю дышать тяжелее, и я подозреваю, что ей это нравится.
— Ты сегодня прекрасно выглядишь.
Я смотрю на Надю, и она вздергивает подбородок, улыбаясь.
— Ты завтракала?
Она поднимает батончик гранолы, а я удивленно приподнимаю бровь.
— Я была слишком взволнована, чтобы есть.
Улыбка, которую она мне дарит, что-то делает с моими внутренностями.
— Я знал, что так и будет. — Моя рука сжимает бедро Нади немного крепче, прежде чем я отпускаю её, а потом передаю ей сумку, которая лежит рядом со мной.
— Ешь.
— Но что, если я не голодна?
Надя бросает мне вызов, но я не против дать ей понять, кто в нашей паре главный.
— Ты будешь есть, или я отвезу тебя прямо в школу и заставлю съесть все это прямо там.
Она быстро открывает пакет и достает английский маффин с яйцами и колбасой, который я приготовил для нее. Я рискнул, и когда она улыбается мне, я знаю, что, должно быть, приготовил что-то, что ей пришлось по вкусу. Она начинает есть, пока я веду машину по направлению к гаражу, в котором мы были вчера.
Ей не требуется много времени, чтобы доесть и запить все апельсиновым соком, который я ей прихватил. У нас не так много времени, но я не собираюсь тратить его впустую ни секунды.
— А теперь самое время и мне позавтракать, — говорю я, ставя машину на стоянку и поворачиваясь к ней. — Но сначала я хочу настоящего поцелуя. Я хочу, чтобы у тебя их было столько, сколько выдержат твои губы.
Держа её лицо обеими руками, я смотрю в прекрасные глаза молодой лани, когда Надя улыбается. Что-то проходит между нами, и мне кажется, что все в моей жизни вело меня к тому, чтобы найти этот идеальный маленький цветочек среди сорняков моей жизни. Она слишком хороша и чиста для меня, но я эгоист, и я не отпущу её. Надя моя, и я сохраню её рядом с собой навсегда.
На этот раз, когда я прижимаюсь губами к её губам, Надя нетерпеливо раскрывается без моей подсказки, и я мычу от удовольствия. Мой язык скользит по её языку, и Надя придвигается ближе, как будто расстояние между нами слишком велико. Звук, который она издает, – это желание, когда я посасываю ее нижнюю губу, а затем снова целую её. Поцелуй крепкий, жадный, когда я беру то, что хочу. Мое чувство собственничества передается и ей, потому что я вижу, как колени Нади крепко сжимаются, будто она ищет облегчения.