— Зачем спасать меня, чтобы потом вытворять подобное? Ты способен заполучить любую гребаную бабу в этом мире, но выбрал пышку с татуировками и проблемами с алкоголем? Уверена, что ты мог бы найти кого-то получше, поэтому почему бы тебе просто не отпустить меня?
Говорила открыто, поскольку и вправду так считала. Я точно не походила на модель, при виде которой мужчины пускают слюни. Мое покрытое татуировками тело имело изгибы, что в целом соответствовало такому же непримечательному внутреннему миру. Почти каждый дюйм моего тела занимало какое-то изображение, тогда как каждый аспект моих мыслей был нахрен исполосован эмоциональными шрамами.
Парень немного помолчал, изучая меня пронзительным взглядом, в котором затаилась тьма. Его безупречные губы растянулись в ухмылке, когда он наконец-то ответил:
— У тебя есть то, что я желаю, то, чего мне никто другой не может показать или научить. То, чего я не понимаю. У тебя есть жизнь, Элени, и я ее хочу.
Я старалась не смотреть в его глаза, но они завораживали. Что-то в этом мужчине заставляло часть моей мертвой души оживать. Возможно, это именно та жизнь, о которой он упоминал. Однако сейчас, сбитая с толку и мучимая ломкой, я, блядь, желала лишь напиться и забыться. Что бы ни несло в себе его скрытое послание, оно вызвало раздумья, с которыми сейчас я не могла бы справиться. Нужно было выбираться отсюда к чертовой матери.
Все еще в лифчике и трусиках, я собралась с духом и вышла из-под струи душа. Неожиданно мужчина потянулся ко мне и крепко схватил за плечо, чтобы повернуть к себе лицом. Прежде чем он успел сделать еще хотя бы шаг, я съежилась от прикосновения и зажмурилась. И пусть отчаянно старалась не трусить, но все равно испытывала страх. Он пугал меня до смерти. Даже не припомню, чтобы прежде я кого-то или чего-то настолько боялась.
В голове не укладывалось, с чего он решил, что я живу? Вряд ли мое существование можно было так назвать. Я, черт подери, находилась в плену своих безумных мыслей, алкоголизма и нищеты. А теперь еще и у него в плену.
— У тебя минута на то, чтобы раздеться, Элени, потому что у меня уже заканчивается терпение.
Всю серьезность предупреждения я осознала, когда он медленно погладил пальцем мое лицо. Распахнув глаза, вздрогнула под тяжестью его взгляда. Выражение лица мужчины выглядело не таким суровым, как пару минут назад. Оно вселило в меня ложное ощущение безопасности, даже если и на долю секунды. Я расстегнула лифчик, и тот упал на мраморный пол душевой кабинки. Пока я снимала последнюю одежду, мой пленитель продолжал удерживать, словно в капкане, мой взгляд.
Скользнув под пояс трусиков большими пальцами, я снова зажмурилась и стянула их вниз. Попыталась отвернуться, под пылким взором неожиданно ощутив себя очень уязвимой, но он только сильнее сжал меня и не отпускал, изучая мое тело.
Я не осмелилась снова поднять на него глаза, но чувствовала, как он меня рассматривает. Голоса в голове становились все громче, и я отчаянно пыталась сосредоточиться на том, чтобы заставить их замолчать. По очереди накричала на них. Когда они наконец-то начали утихать, мне удалось насладиться несколькими мгновениями покоя, прежде чем вспомнить об отстойной ситуации, в которой я оказалась.
— Тебе не следует здесь долго оставаться. Это вредно для новой татуировки. Просто смоем с тебя грязь и все.
Я потрясенно вытаращилась на мужчину из-за грубого тона, каким он произнес эти слова. Иногда создавалось впечатление, что я ему небезразлична. Однако сейчас он звучал так, будто я не более чем женщина, которая заслуживает подобного обращения.
Он рассмеялся, злобно и жестоко, и стоило его голосу эхом разнестись по практически пустой ванной, меня тут же покинуло спокойствие.
Толкнув обратно под душ, он намылил меня и начал мыть волосы. Воспоминания нахлынули внезапно. Я словно кадр за кадром просматривала кинопленку событий из детства. Вот меня купает мама — одно из немногих воспоминаний, когда она еще была внимательной и ласковой. После того как мужчина закончил оглаживать мое тело, в особенности грудь и между ног, я медленно вышла из-под струи воды, уже во второй раз за сегодня отбрасывая мысли о матери. Своими огромными ручищами он как ребенка завернул меня в полотенце, и я непроизвольно издала болезненный крик.
Воспоминания — как удары ножом в грудь.
— Элени, ты у мамы такая милашка. — Она сегодня не под кайфом. Это просто чудо. — Знаешь, мамочка любит, когда ты такая хорошая девочка.