Я шел по коридору, ударяя кулаками в стены и пытаясь сконцентрироваться на музыке. Успокаивающая гармоничная мелодия мягко обволакивала сознание. Однако эти прекрасные звуки заглушались клокотавшей в груди яростью, и она вылилась в сорвавшийся с губ истошный вопль. Я упал на колени и изо всех сил сжал голову руками. Перед глазами как наяву предстала сцена насилия, и я зажмурился. Желание наказать привязанную в туалете маленькую девочку заставило член затвердеть и запульсировать. И эти глаза… они словно гипнотизировали меня. Их не портила даже болезнь, которая туманила взгляд. Месяцами я грезил о том, как буду ласкать ее кожу, груди, шею. Желание получить удовольствие смешивалось с желанием причинить боль. Я представлял ее руки на своей плоти, остроту ее зубов на своей коже. И тут же я передергивался от осознания, что Элени отвергнет меня, стоит ей ощутить скрытые цветными татуировками и постепенно появляющиеся на мне шрамы. Образы нежного обнаженного тела буквально преследовали меня, а жажда насилия моментально превратилась в первобытную похоть. Я тяжело дышал, грудь вздымалась от желания попробовать на вкус ее соленую кожу. Попытался заглушить требующие насилия голоса и сосредоточил мысли на удовольствии, которое может мне доставить эта девушка. Я быстро приблизился к спальне и замер, рукой коснувшись дверной ручки. Я понимал, что не следует поддаваться желанию уничтожить ее, отнять у нее жизнь, пусть и загубленную зависимостью.
Наконец открыв дверь, я вошел и внимательно прислушался к звукам в комнате. Вокруг стояла гробовая тишина. Когда обогнул кровать и направился в ванную, я нашел Элени едва ли не при смерти. Красивые голубые глаза оказались закрыты, щеки впали, а руки безжизненно повисли на веревках, которые я использовал, чтобы уберечь ее от негативных последствий. Я медленно приближался к ней сзади, и только резиновая подошва обуви скрипела по черному кафельному полу. Бросив взгляд вниз, я увидел отражение незнакомого человека, того, которого не узнавал многие годы. Слегка толкнул носком ботинка девушку в поясницу. Она застонала, не имея сил пошевелиться. Ее пальцы дернулись, а изо рта в унитаз медленно закапала слюна.
— Вставай, Элени!
Пнув снова, я рассмеялся над ее попыткой защититься от меня рукой. Она, теряя равновесие над унитазом, окуналась головой в воду со рвотной массой. На секунду очнувшись, девушка уберегла себя от потенциальной позорнейшей смерти — утопления в туалете.
— Какого черта?!
Она откинулась назад, и вода закапала с ее волос на лицо, вниз по губам и по подбородку.
Я ухмыльнулся, наблюдая за плачевным состоянием сидящего на полу напротив меня человека.
— Выглядишь жалко. Ты в курсе? — проговорил я и кончиком языка облизнул колечко в нижней губе.
Она подняла на меня затуманенный взгляд и, казалось, ее шея не может удержать голову. Собравшись, наконец, с силами, девушка прищурилась и гневно поджала губы.
— Я бы выглядела гораздо привлекательнее, если бы не была привязана к этому гребаному унитазу. Слышишь, придурок? — Она засмеялась. — Черт побери, я бы намного лучше выглядела, если бы ты кинул в мою сторону бутылку ликера.
И снова ее голова оказалась внутри унитаза, так как тело изогнулось в попытке извергнуть наружу содержимое желудка. Пока ее рвало, девушка плакала, не смея поднять на меня взгляд. Я ощущал исходящие от нее волны ненависти, догадываясь, что во всей этой ситуации она винит только меня.
— Элени, я не пытаюсь причинить тебе вред. Как бы там ни было, я стараюсь тебе помочь.
Она снова расхохоталась и звуки, лопаясь подобно пузырям, застревали у нее в горле.
— А кто, черт возьми, тебя просил о помощи, а?
Она смотрела на меня снизу вверх, метая молнии голубыми глазами. Во взгляде мелькала неистовая ярость. Только вот плевать я хотел на ее злость, меня вид Элени даже немного забавлял.
— И что бы подумала твоя мать, если бы увидела тебя такой? Может сфотографировать и отправить ей фото? Бьюсь об заклад, это вызовет ее гордость, — произнес я, чтобы подразнить девушку, прекрасно зная, что ее матери давно нет в живых.
Ненависть, исказившая тонкие черты лица, вылилась в настолько ядовитый взгляд, что не осталось сомнений: не будь она привязанной, тот час бы швырнула в меня самый тяжелый предмет, который нашла бы в небольшой комнате.
— Да пошел ты, сукин сын! Какого хрена ты вообще можешь знать о моей матери, обо мне и о моей жизни? Дай убраться отсюда или убей меня, черт возьми. Мне все равно, что ты со мной сотворишь! Но ради бога закрой свой долбаный рот! Я не хочу слышать твое мнение, или что ты собираешься делать, или почему держишь меня здесь! Мне глубоко насрать на тебя, на безумные причины моего похищения и на то, что ты держишь меня тут гребаной пленницей! Просто сделай одолжение и заткни свой поганый рот!