— Не меньше, чем тебе, старичок.
Все быстро перешло в безумный трах. Такого удовольствия я уже давно не испытывала. Он продолжал вколачиваться в меня, не сбавляя темпа, и я почувствовала, что приближаюсь к кульминации. Еще несколько толчков, и я укусила его плечо, наслаждаясь волной удовольствия, а он вынул член и кончил на пол туалета.
Я порадовалась, что мне не нужно будет убирать это дерьмо, но мне стало жаль беднягу, которому придется. Не говоря больше ни слова, мы привели в порядок одежду и здесь наши пути разошлись.
Когда я покидала кабинку, Шерил стояла неподалеку с широкой дурацкой улыбкой на лице.
— Я и не сомневалась, что это ты, — сказала она, после чего я вышла и направилась домой на ночь.
Уходя из бара, я не сказала больше ни слова своему Возбудителю. Потому что он годился только для того, чтобы быстро перепихнуться в грязной кабинке туалета.
Глава 2
Габриэль
Нью-йоркский фестиваль тату. Это место, куда ежегодно съезжаются фрики. Мужчины и женщины, иглы, алкоголь и наркотики — это Мекка для тех, кто каждый день проживает, как последний, кто не вписывается в стандартные рамки общества и проводит время, действительно живя, а не тонет в рутине, которая состоит из работы, школы или детей.
Мне повезло не стать рабом ни одного из атрибутов нормальной жизни. Я был независимым и состоятельным благодаря трастовому фонду, который родители оставили мне еще до того, как много лет назад погибли. Я тоже едва не умер с ними, но думаю, все дело в моей молодости. Я не был готов к такому потрясению, и то, что меня, очевидно, наказывают и вынуждают жить обычной жизнью, помогло мне выжить.
От полученных в аварии ожогов у меня остались шрамы по всему телу. Я ненавидел эти шрамы, ненавидел себя за то, что вынужден жить с ними, и как только стал достаточно взрослым, начал делать тату, чтобы скрыть их. Теперь мои руки покрывали рисунки разных племен и древние символы, которые большинство людей не распознали бы, но я знал, что они означают, и это единственное, что имело значение. Они защищали от демонов, которые окружали меня, жили во мне и говорили со мной, никогда не замолкая и не давая мне ни минуты покоя.
На моей спине красовалось замысловатое изображение большого чешуйчатого зверя, извергающего пламя, и цветение сакуры сквозь пелену дыма, вызванную дыханием дракона. Потребовались месяцы на завершение этого тату, но каждая пролитая капля крови стоила того. Бесплотные крылья покрывали всю спину, сильные и мощные, как будто только один их взмах мог бы поднять меня над землей.
Никто никогда не видел моего зверя. Никто никогда не видел интерьера моего дома. Еще меньше тех, кто заглядывал ко мне в штаны. Это не значит, что я оставался девственником, которому так и не посчастливилось узнать вкус женской киски. Это случалось очень много раз, а свой член я засовывал в такое количество дырок, что уже сбился со счета. Я не утруждал себя, считая или запоминая их, и больше никогда не виделся с женщинами, после того, как оставлял их пьяными и удовлетворенными в каком-нибудь плохо освещенном туалете бара или же в городских переулках. Обычно они попадались мне уже пьяными и спотыкающимися на каждом шагу в поисках члена, который можно оседлать на ночь. Но все же у меня имелись правила. Я никогда не трахался без защиты, никогда не целовался со шлюхами в губы и никогда не называл им свое настоящее имя. Никогда не снимал рубашку, несмотря на пьяные мольбы увидеть чернила, которые покрывают мое тело. Эти метки были сделаны не для того, чтобы ими любовались, и меньше всего я хотел, чтобы какая-то тупая сучка водила своим пальцем по линиям, которые значили для меня больше, чем просто красивая картинка.
Я был тем, кого называют «отшельником» — чудаковатым, странным сиротой, который вырос сам по себе и остался один, став взрослым. Я не выходил на улицу днем и не знал ни одного из соседей по имени. Дети не звонили в мой дверной звонок на Хэллоуин, а рождественские огни никогда не украшали крышу моего дома. У меня не было ни семьи, ни друзей, ни возлюбленных. Время я проводил в одиночестве. Я не занимался тем, чем занимаются обычные люди, мои склонности отличались. Например, когда мне становилось скучно, я мог начать изучать серийных убийц. Полагаю, вы скажете, что это странно, но мне на самом деле было любопытно. Я задумывался о том, что возможно, эти мужчины и женщины, печально известные своими злодеяниями, слышали тех же демонов, что сидели и у меня внутри. Эти люди слушали их, а потом шли совершать зверские поступки, наслаждаясь ощущением крови своих жертв на руках?