Нет, быть признанной сумасшедшей ей вовсе не хотелось.
Сейчас замкнутые и поголовно проблемные девушки поступают до крайности глупо ― ждут своего воина и защитника, не понимая, что воинам суждено умереть в бою. Это их предназначение, ради этого они и живут. Не бывает бывших воинов, это уже навсегда.
Сейчас век созидателей, век мирных свершений. По крайней мере, так должно быть. И хорошо, если мужчина сложит оружие, перестанет воевать и будет привносить в мир полезное, а иногда и новое, интересное. Тогда общество будет развиваться.
А воины пусть встречаются с воинами. И умирают в бою.
По крайней мере, так она считала в свои двадцать лет.
― А что если я никогда не найду своего любимого? ― обеспокоенно спросила Ксюша.
Оля, к своему удовлетворению, отметила, что Ксюша все чаще стала заменять слово «подходящий» на «любимый». Все же породу хорошей девочки не испортить даже гнилыми подругами. Не зря таких женщин ранее называли «берегинями» ― ведь они берегли в первую очередь самих себя от дурного влияния.
Врожденная защита. Им нужно только немного помочь, подтолкнуть, направить в верное русло.
– Значит, не найдешь, ― сказала Оля. ― Но ты будешь пытаться. Изо всех сил. И в этой борьбе, в этом поиске и заключается твоя жизненная миссия.
Ксюша послушала, подумала, но ничего не поняла. Она лишь чувствовала душой, что Оля желает ей добра.
– Ой, смотри, выкипает! ― вдруг воскликнула она, указывая на плиту.
И они побежали спасать положение, расталкивая друг друга и живо, не притворно смеясь.
Оля наконец заметила ее. Впрочем, Юки было сложно не заметить.
Она была одета в легкое темно-синее фольклорное платье с чудной вышивкой, отображающей старинные славянские руны; ее длинные черные, как смоль, волосы были перехвачены шелковой ленточкой, а ее чертовски красивое лицо с белоснежной атласной кожей, горящие черные глаза и алые накрашенные манящие губы, как всегда, притягивали к себе взгляды проходящих мимо мужчин.
Юки быстро, легко, неуловимо подошла к своей подруге, обняла ее и впилась своими нежными полными губами в ее губы долгим жадным поцелуем.
Через несколько секунд Оля слегка оттолкнула девушку.
– Я тоже рада тебя видеть, Юки, ― спокойно сказала она, ощущая яркий привкус крови у себя на языке. ― И я просила тебя не делать так на людях.
Юки хищно облизнулась, обнажая ряд красивых, но жутко острых зубов, и снова прильнула к Оле, обнимая ее.
– Но я хочу тебя, ― призналась она томным голосом. ― И я жутко устала. Я голодна.
– Тогда пошли домой, ― здраво предложила Оля, обнимая Юки за плечи.
– Уже? ― Юки приободрилась. ― Но сейчас только начало дня…
– Сегодня все равно выходной. Да и тебе надо прийти в себя. Пойдем, заодно расскажешь, как там все прошло.
– Новостей никаких, ― Юки печально покачала головой, беря Олю под руку. ― По крайней мере, я ничего не обнаружила.
– Ну и ладно, ― Оля равнодушно пожала плечами. ― Пиццу будешь?
Юки кивнула:
– Да. И тебя. Я скучала.
– Значит, сначала в магазин… ― Оля вдруг замолкла, как будто что-то припоминая. ― Да, кстати, у меня подруга недавно появилась. Ксенией зовут.
Глаза у Юки зажглись демоническим блеском:
– А ее можно?..
– Нет, ― строго ответила Оля. ― Но завтра сходим к ней, заодно познакомишься кое с кем. У нее живет домовой, представляешь?
– Домовой? ― Юки удивилась. ― Их, говорят, уже с огнем не сыщешь. Точно домовой?
– Точно.
Все еще разговаривая об удивительном «благородном» духе, они вошли в прохладное подземелье, приложили свои «тройки» к турникетам, сели на поезд и поехали к себе домой.
Чтобы весь день есть пиццу, смотреть глупые фильмы и целовать друг друга. Целовать до полного изнеможения.
Ведь иногда нужно и отдыхать.
Бедный Кузьмич явно был не рад встрече с прекрасной девой. Его испуганное дрожащее пухленькое тельце в данный момент торчало из-под дивана, а сам домовой протяжно всхлипывал и кому-то молился:
– Вампир! Настоящий вампир! Нет, ну вы точно меня убить хотите!
Юки слегка обиделась и надула свои бледные щечки:
– Не вампир, а ёкай, бестолочь ты этакая! Давай, вылезай, а не то точно укушу!
– Меня кусать не надо, госпожа! Я ж невкусный, того…
Но домовой послушно вылез из-за своего укрытия и начал без капли стеснения рассматривать прекрасную гостью:
– Ишь ты, дива заморская. Не нашенская, сразу видать.
– Глазенки ты прекрати таращить, мужичок, а не то действительно попробую тебя на зуб. Благо домовых я еще не ела, первым будешь…