Туда, назад, к началу, где в полный ход
Отходит от причала мой старый год.
Погружу в трюмы я стальные слова
Да дудочку угрюмую — семь-шестьдесят два,
Скорлупой крабьей хрустнет мир под ногой,
Уходи, кораблик, приходи другой…'
Олег Медведев «Гимн белых тигров»
Расскажи о своих планах Вселенной, да…
Помечтай, решись наконец-то поступить не так «как надо», а так «как хочется» и сразу — на-ка, сюрприз!
Пока добирались до дома, я предвкушала и планировала собственное первое в жизни грехопадение.
Выходило вдохновляюще.
До внезапного звонка с незнакомого питерского номера по вотсапу.
— Здравствуйте, Маргарита Анатольевна, вы меня не помните. Это Лада Юрьевна, я преподаю в классе Вашего сына историю, — да ладно, охренеть.
Нет, правда, охренеть! Какие люди в нашем телефоне.
— О, Лада Юрьевна! За последние месяцы я столько про вас слышала, Вы даже не представляете… просто так не забыть. И кстати, мы встречались на ледовом шоу.
— Видите ли, — и замолчала.
Боже, ну что еще у тебя? Хочешь сказать, что мой ослик проходу тебе не дает, боже-ты-мой…
— Что случилось?
— Дело в том, что Руслан пропал, — тихий невнятный писк.
— Как пропал? Когда? Почему? — ё, милый, вот эти молодежные побеги сейчас не в тему вообще. Мороз на улице, середина третьей четверти. И я в Китае.
— Я, скорее всего, тоже виновата… — да, неужели?
— Лада! Соберитесь! Я сейчас в Китае, в двухмесячной командировке. Мне нужна вся информация, что у вас есть! — а вывозить историю, естественно, мне.
Я же педагог старшего звена образовательной цепочки. Я же мать. Я же я…
— Да, Руслан говорил, что вы уехали, — шелестит чуть более уверенно.
— Рус звонил мне вчера в обед. Поругались они с отцом опять. В ночи писал, чтобы я не волновалась. И все, — и звучал, засранец, нормально.
А потом я слышу. Слышу и офигеваю:
— У меня был вчера утром Александр Михайлович. Он вёл себя агрессивно и даже несколько оскорбительно.
— Вот зараза. Сожалею, но ничего исправить не могу, — холера, надо было разводиться-таки перед праздниками.
Саша, гад, что же ты творишь⁈
В трубке чуть не плачет Лада:
— Я э-э-э немного расстроилась…
— Вы психанули и спустили на Руса всех собак за недостойное поведение его отца, — рулить надо твердою рукою, иначе мы тут соплями умоемся и слезами захлебнемся. А время дорого.
— Вероятно, так и есть.
Подбадриваю девочку на расстоянии, как могу. Могу я плохо, это всем известно. Даже мне:
— Огонь-пожар. Дальше…
— Ну, он вышел из класса, и с тех пор никто ничего не знает о нем.
Обалдеть. Картина Репина, ежки-плошки.
Отец решил, что сын у Леры, Лера — наверняка, что у отца. Шикарно, твою молекулу!
— То есть, вчера он ушёл из школы и сегодня его нет? Что Александр Михайлович сказал Всеволоду Бенедиктовичу? — прощупаем, насколько история получила огласку.
Лада становится все тише и печальнее:
— Мне не известно, но друзья до него дозвониться не могут. Телефон выключен.
— Ясно. Если толку от Миронова нет, можно связаться с Валерией Сергеевной — это биологическая мать Руслана, первая жена Александра Михайловича. Телефон должен быть в личном деле.
— Ой, простите. Я не знала. Он только о Вас говорил «моя мама». И телефон для связи дает всегда Ваш. Ну он же Миронов — Коломенский, мы все думали… — знаю я, что вы там все думали. Но на это мне, и правда, наплевать.
— Я стала его мамой десять лет назад, когда вышла замуж за его папу. Давайте так: я обзвоню родственников и знакомых, не связанных со школой. А вы наоборот.
Молодежи, особенно нервной и тревожной, нужен четкий план действий с контрольными точками:
— Да, конечно. Спасибо! Я сразу же напишу, как будут новости. Я так беспокоюсь…
— А уж я-то как… договорились. Жду вестей.
Вашу же мать.
Это что ещё за номер. Они там с ума, что ли, посходили?
Набираю Руслана. Глухо.
Сашу. Так же.
Игната, Ваню — ответ один: «Со вчера не видали. Ушел из школы злющий».
Леру.
Ну, здравствуй, истерика.
— Рита, ты не представляешь! Звонит какой-то мужик мне и такой: «Где ваш сын?», а я, дура, думала, опять кто-то из близнецов начудил. А это Рус. Да, я его родила, но сын он давно уже твой. А тому мужику Саша сказал — у матери, ну, я возьми и ляпни — у второй, наверное. Что теперь будет?
Лера стрекотала, как МИ-8 на взлете. Но основное я уловила.
— Выдохни. Все ищем. Найдется обязательно. Я сейчас возьму билеты и первым рейсом буду.
— Ох, Рита! Спасибо! Я же не могу, ты понимаешь, но так боюсь…
— Успокойся сама, у тебя мелкие, мать и муж. Все, я поняла. Разберусь.
Выдох.
Разберусь.
Я.
Как всегда.
На плечи ложатся горячие ладони:
— Что случилось, моя Королева?
— Брось это. Мне не до чего сейчас. Рус пропал.
— В смысле пропал?
— В коромысле, Влад. Ребенок вчера ушел из школы после скандала, а до этого, утром, поругался с отцом. С момента выхода из школы его никто не видел и не слышал. Все. Телефон выключен, на почту я сбросила сообщение, но пока по нулям. Саша молчит. Лера истерит и толку от нее, как всегда.
— Тише, тише, — он разворачивает и перехватывает меня, пеленая в свои объятья, — не части́. Все решим. Рус ушел вчера из школы, и где он сейчас никто не знает?
Глубоко вдохнув, со свистом выпускаю воздух сквозь стиснутые зубы:
— Да.
— Но его же хватились? Ищут?
— А толку? Классный его, Бенедикт, связался с Сашей, тот ему заявил, что Рус у матери. Позвонили Лере, а она возьми и брякни, что он со второй матерью. То есть там все затихло, потому что Бенедикт, когда про меня слышит — успокаивается. А я-то думала, чего он мне в обед писал — все ли у нас в порядке? Ну, я и ответила, что все… Поэтому школа точно успокоилась. Лера ничего делать не будет, только переживать. Про Сашу у меня даже слов нет.
— Марго, милая, выдохни. Вдохни. Дыши, моя прекрасная.
— Влад, — я рычала и из рук его отчаянно выдиралась.
Надо было заказывать билет, названивать Саше, писать объяснение в Университет и собирать вещи.
И вообще, какая я ему прекрасная? Р-р-р
— Самая прекрасная. Единственная. Неповторимая. Самая лучшая. Просто погоди чуть-чуть.
— Я не могу. Не могу! У меня пропал ребенок, — Лерина истерика оказалась заразной, как не во время-то.
— Рус — взрослый, здоровый, сознательный и адекватный парень, — размеренный тон и умные слова Влада меня дико бесили. Протест пер из меня автоматически уже:
— Адекватный? В каком месте? У него там несчастная любовь, крах жизни, отец упырь, мать ехидна, да и та свалила в командировку…
— Ч-ч-ч, тише. У Руса лучшая на свете мать, раз с отцом не повезло. Компенсация, — да сколько можно увещевать-то?
— Хватит лить елей мне в уши! Влад, пока я решу вопрос с работой, пожалуйста, найди мне билеты. Ближайшие рейсы.
Но он по-прежнему держит меня крепко. Прижимает к себе плотно, не вывернуться.
— Да, бывает, что наша любовь кажется другим глупой, неуместной и нелепой, но она есть и для тех, кто любит — она важна. Маргарита, послушай меня. Тебе не нужно никуда лететь. Поверь мне, пожалуйста, с Русланом все хорошо. Скоро он даст тебе знать об этом. Потому что любит тебя, ценит и не хочет волновать. Он же писал тебе уже после того, как сбежал от всех?
Застываю сусликом на пригорке. В голове мечутся воспоминания:
— Эм-м, погоди. Давай, я посмотрю.
Открываю телефон, нахожу последнее сообщение от ослика и прикидываю время:
— Да. Он писал мне в семь вечера по Питеру.
— Ну вот видишь. Самого главного для него человека Рус предупредил, что все с ним в порядке. Уверяю тебя, скоро он объявится и для остального, временно недружественного мира.
И мне бы выдохнуть, подумать, успокоиться, но я же:
— Я так не могу. Мне надо быть там.