— У тебя есть дети? — спросил он.
— Насколько я знаю, нет. — Чарли не стала задавать ему тот же вопрос. Она предположила, что, если бы у него были дети, он не поставил бы фото собаки на заставку телефона. — Ты женат?
Он помотал головой.
— Пробовал, но мне это не подходит.
— А мне подходит. — Она тут же пояснила: — Мы не живем вместе уже девять месяцев.
— Ты ему изменяла?
— Ты не поверишь, но нет, не изменяла. — Чарли провела пальцем по книгам на полке рядом с его столом. Гомер. Еврипид. Вольтер. Бронте. — Ты не похож на человека, который любит «Грозовой перевал».
Он улыбнулся.
— В пикапе особо некогда было разговаривать.
Чарли начала улыбаться в ответ, но накатившее раскаяние стерло улыбку с ее лица. Этот обмен шуточками казался ей в чем-то даже больше изменой, чем сам секс. Она обменивалась шуточками с мужем. Она задавала глупые вопросы мужу.
И вчера ночью, впервые за все время брака, она изменила мужу.
Гек, видимо, почувствовал смену ее настроения.
— Это, конечно, не мое дело, но отпустить такую женщину — как он мог?
— Со мной непросто. — Чарли разглядывала одну из карт на стене. Почти по всей Европе и кое-где на Ближнем Востоке были воткнуты булавки с синими головками. — Ты везде здесь побывал?
Он кивнул, но ничего не сказал.
— Морская пехота, — сказала она. — Ты служил в спецназе ВМС?
— Морпехи могут быть спецназовцами, но не все спецназовцы — морпехи.
Чарли хотела сказать, что он не ответил на вопрос, но Гек заговорил первым:
— Твой телефон начал трезвонить ни свет ни заря.
Ее сердце сжалось.
— Ты не ответил?
— Не, забавно было по входящим звонкам попробовать вычислить, кто ты такая. — Он уселся на свой стол. — Около пяти утра позвонил Б2. Я так понимаю, твой дружок в магазине витаминов.
Сердце Чарли снова подпрыгнуло.
— Ага, Рибофлавин, мой инструктор по сайклингу.
Он прищурился, но допытываться не стал.
— Следующий звонок раздался около пяти пятнадцати, высветилось «Папа», и я понял то, что раз не «Папик», значит, это твой отец.
Она кивнула, хотя голос матери в ее голове уточнил, что правильно говорить «понял, что».
— Какие еще догадки?
Он сделал вид, что поглаживает длинную бороду.
— Начиная примерно с половины шестого тебе начали названивать из окружной тюрьмы. Звонили как минимум шесть раз, с перерывами минут в пять.
— Все, Нэнси Дрю, я сдаюсь, — Чарли подняла руки. — Я наркодилер. Моих курьеров повязали на выходных.
Он засмеялся.
— Я почти тебе верю.
— Я адвокат, — призналась она. — Обычно к наркодилерам люди относятся с бóльшим пониманием.
Гек перестал смеяться. Он снова прищурился, но игривость испарилась.
— Как тебя зовут?
— Чарли Куинн.
Она могла поклясться, что его буквально передернуло.
— Что-то не так? — спросила она.
Он стиснул зубы, и на скулах проступили желваки.
— На твоей кредитке была другая фамилия.
Чарли замолчала, потому что ей очень не понравилось это заявление.
— Это моя фамилия в замужестве. Когда ты успел рассмотреть мою кредитку?
— Я не рассматривал. Я увидел ее, когда ты расплачивалась в баре. — Он поднялся. — Мне надо готовиться к занятиям.
— Я что-то не то сказала? — Она пыталась перевести все в шутку, потому что, очевидно, она сказала что-то не то. — Слушай, все ненавидят юристов, пока им самим не понадобится юрист.
— Я вырос в Пайквилле.
— Ты говоришь так, будто это что-то объясняет.
Он открывал и закрывал ящики стола.
— У нас вот-вот начнется классный час. Мне надо готовиться к первому уроку.
Чарли скрестила руки на груди. Это был не первый ее подобный разговор со старожилами Пайквилля.
— У твоей смены настроения может быть одна из двух причин.
Проигнорировав ее слова, он открыл и закрыл еще один ящик.
Она стала перечислять варианты, считая на пальцах:
— Либо ты ненавидишь моего отца, и это нормально, потому что его многие ненавидят, либо… — Она подняла палец, чтобы назвать более вероятную причину, ту, по которой у Чарли на спине появилась мишень двадцать восемь лет назад, когда она вернулась в школу, ту, из-за которой в городе на нее до сих пор злобно поглядывали сторонники многочисленного кровосмесительного клана Кулпепперов.
— Либо ты считаешь, что я избалованная сучка, которая помогла подставить Захарию Кулпеппера и его невинного братика, чтобы отец заполучил какую-то вонючую выплату по страхованию жизни и их сраный трейлер. Которые он, кстати, так и не получил. Он мог отсудить у них двадцать штук, которые Зак ему задолжал за юридические услуги, но он и этого не сделал. Не говоря уже о том, что я опознала бы этих ублюдков с закрытыми глазами.