Он вновь обратился к изображению и нашел масштаб, что помогло ему представить размеры. Однако в рисунке, несомненно, крылась какая-то ошибка. Даже если масштаб был неверным и искажал действительную величину в десять раз, этот червь оказался бы больше дюжины выставленных в ряд ржавоплавов. А если масштаб правильный, тогда по сравнению с этим гигантом сто двадцать взрослых ржавоплавов покажутся карликами… Таким образом, его величина превышает размеры многих городов…
Опал оторвался от книги.
— Червь живой? — прошептал он.
Ду-эйн не смогла дать простой ответ. Она пожала плечами и негромко произнесла:
— Сейчас нет. — Затем еще тише: — Посмотрите снова. Опал вовсе не являлся экспертом по червям. Но он понял, что эта гора имеет мало общего с существами, знакомыми ему с детства. Огромная пасть, лишенная челюстей и зубов, представляла собой совершенной формы круг. Горло было прямым, широким и напоминало туннель. Оно постепенно сужалось и становилось таким крошечным, что не поддавалось отображению. Анальное отверстие было в равной степени крошечным и начиналось в самом кончике хвоста, а между ртом и анусом находился желудочно-кишечный тракт, занимающий лишь часть огромного тела червя.
— Что это? — спросил он.
— Камеры. Полости. Своего рода помещения, — прикоснувшись к рисунку, ответила Ду-эйн.
Опал не понял.
— Как можно выжить после стольких хирургических операций? — спросил он. Не получив ответа, Опал вскинул на нее взгляд, начиная осознавать. — Но это ведь не червь, верно?
— Да, — одними губами подтвердила она.
— Это машина, — пробормотал Опал.
Ду-эйн наклонила голову, словно говоря: «Может быть».
— Или оно живое?
— Сейчас нет. Больше нет. Мы так думаем.
Везущий их червь начал взбираться на последний длинный склон. Скорость движения постепенно снижалась. Еще один человек встал, чтобы выглянуть наружу, но он находился на северной стороне червя, и оттуда не было видно, что происходит сзади.
— Хвост и некоторые полости, расположенные в средней части, затоплены, — сообщила Ду-эйн Опалу.
Они были нарисованы синими чернилами.
— Хвост — это самая глубокая часть? — спросил Опал. Женщина кивнула.
— А пасть?
— Погребена внутри ископаемого острова, — сообщила она.
— Подавилось за обедом? — Опал выдавил из себя смешок в надежде пошутить.
Но Ду-эйн просто покачала головой.
— Мы не знаем, что оно ело при жизни, — ответила она. — Но этот организм, эта машина… чем бы она ни являлась, вероятно, требовала больше энергии, чем когда-либо можно было извлечь из древесины и украденного сока.
Опал закрыл книгу и принялся рассматривать переплет, на котором не было ничего, кроме загадочного слова «Заметки» и даты.
— То, чем я занимаюсь… — начала Ду-эйн. Он снова открыл книгу и развернул рисунок.
— Кто вы?
— У меня нет специальности в научных дисциплинах. — Женщина гордо улыбнулась. — Я участница специального проекта. Конфиденциального исследовательского проекта, понимаете? Мои коллеги и я подготовлены в соответствующих областях. Надежда заключается… заключалась в том, что нам удастся собрать то, чем это штука, возможно, является…
— Она металлическая? — предположил Опал.
— Внутри ее тела, — ответила Ду-эйн, — мы нашли больше железа, меди и цинка, чем собрали на данный момент все народы мира. Там также есть золото, серебро и необычные элементы, не имеющие устоявшихся названий.
Опалу захотелось полистать книгу, но он все еще не мог разобраться, что это за существо.
— Тем не менее тело этого организма состоит в основном из других веществ, — продолжила Ду-эйн. — Различные пластмассы и похожие на них сложные соединения. Керамические материалы. А внутренняя поверхность пасти и конструкции, напоминающей электростанцию… что ж, есть места, прочность которых не позволяет взять из них образцы. Поэтому мы даже не можем толком их проверить…
— Так кто же вы? — снова спросил он.
— Одна из участниц большой секретной команды, пытающейся разобраться во всем этом. — Женщина одарила его мрачной улыбкой и добавила: — Я пока еще новичок. Некоторые из нас уже сорок лет работают над этим проектом.
— Вам удалось что-нибудь узнать?
На ее лице мелькнула надежда, но тут же сменилась ничего не говорящим выражением. Опал почувствовал, что она уже и так ему слишком много рассказала. Они дошли до законов и установлений, которые необходимо соблюдать, даже когда мир катится к катастрофе.
Червь снова замедлил ход.
Пассажиры заметили это и спустя мгновение заволновались.
— Откуда? — спросил Опал.
Ду-эйн провела пальцем по гигантской пасти.
— О чем вы спрашиваете?
— О происхождении этой штуковины, — пояснил он. — Вам это известно?
— Угадайте, — прошептала попутчица. Он мог предположить лишь два варианта.
— Она из центра мира, — проговорил Опал. — Там есть металлы. Помню это со школы. Глубоко внутри нашего мира температуры и химические реакции слишком странные, такие, что мы даже представить не можем.
— Второй вариант?
Он вспомнил, что Ду-эйн говорила раньше. «Наш океан», — сказала она, словно мог быть еще один. Опал указал на небо.
— Представители моей скромной профессии, — вздохнула она, — разделились на два лагеря. Я одна из тех, кто считает, что эта штука прибыла из другого мира, что это корабль, предназначенный для межзвездных путешествий.
Опал закрыл книгу и пододвинул ее к женщине.
К этому времени их червь снова остановился, и пассажиры принялись переглядываться, интересуясь, что происходит. Но мастер Брейс отсутствовал, вероятно, все еще говорил по радиотелефону, поэтому Опал встал со своего места.
— Это Кингс-Кроссинг, — сообщил он пассажирам.
— А почему здесь? — полюбопытствовал Рит, поднеся карту ближе к лицу.
Опал сумел улыбнуться, как сделал бы хороший смотритель. Но больше он лгать не мог. Качая головой и глядя на сырой пол, Опал напомнил всем:
— Мы по-прежнему живы. — И направился к закрытому сфинктеру.
ОГОНЬ
Ночной воздух был прохладным и сухим, на восток дул ветерок, мягкий, но постепенно набирающий силу. Много лет назад на этом хребте вырос аккуратный маленький город, но затем солнце исчезло и город погиб. Дома и магазины быстро пришли в упадок и развалились, однако станции удалось сохраниться. Она лишь недавно лишилась металла, но в остальных отношениях осталась нетронутой. Только несколько сапрофитов пустили корни в самых мягких досках. Сырые стены главного здания были покрыты грибком. Независимо от цвета каждая поверхность неизменно светилась красным. Опал прочитал на приветственной арке слова «Кингс-Кроссинг». Надпись была выполнена красивым витиеватым шрифтом, популярным во времена детства Опала. Вслед за ним на платформу медленно выходили шепчущиеся пассажиры. Опал не пытался разобрать произносимые ими слова, а обращал внимание лишь на ужас, сквозивший в голосах людей. Несколько мгновений Опал, затаив дыхание, просто стоял и смотрел на доски под ногами и на свои дрожащие руки. Собравшись с духом — когда уже не оставалось выбора, — он обернулся и устремил взгляд на пылающий мир.
Опал как-то посещал фабрику, где драгоценное железо плавилось в печах, построенных из столь же ценных керамических кирпичей. Он помнил, как раскаленная докрасна жидкость разливалась сиропообразными полосами, с которыми потом начинали работать искусные ремесленники. Опал решил, что этот пожар обладает таким же неистовым неземным свечением. Оно было алым и ослепительным, от него слезились глаза. Казалось, что движимый злобными побуждениями могучий ремесленник разлил расплавленный металл по всему восточному горизонту.
Все пассажиры вышли из червя. Смотрители пытались взломать находящийся поблизости склад, вероятно получив приказ найти там что-либо полезное.