Что за жизнь такая?!
Глава третья
Кольцо лежало на кухонном столе, как кусок криптонита[4], а Флора не сводила с него глаз. И как она не почувствовала, что оно с ней под одной крышей все эти годы? Как не ощутила его жар, не учуяла смрад нарушенной клятвы, потому что зачем иначе Джулиану его прятать? Предательское сердце-вещун.
Когда Флора была маленькой, она пыталась «закрепить» в памяти отдельные моменты. Мысль о том, что годы ее жизни пройдут, а она запомнит только обрывки, секунды целого, ее угнетала. Она выработала план и временами – идя из школы домой, или с друзьями, или просто сидя за столом – думала: «Вот. Запомни это. Сейчас 1978, 1981, 1993 год, и случилось вот что: ты шла по 3-й авеню Бей Риджа, под мерцающими рождественскими гирляндами; сидела под деревом в парке Форт Гамильтон, в тени моста Веррацано; стол во время воскресного обеда ломился от тарелок со спагетти, пармиджаны из баклажанов и фаршированных артишоков». Это работало в каком-то смысле, но характерные черты мгновений все-таки терялись: запахи, звуки, люди, собственное настроение. Флоре оставалась горстка воспоминаний, среди которых было ее яростное стремление заставить себя запомнить.
Но вот этот момент? Он точно не забудется. Как осознать предмет, лежащий у нее на ладони? Ей захотелось кофе. Странно, она больше не пила кофе после того, как позволяла себе чашечку утром; от кофе ее потряхивало. Достав молотый кофе из холодильника и принявшись накладывать его в фильтр, она поняла, что делает. Она призывала свою мать и теток, своих защитниц, которые все уже умерли. Самым верным способом привлечь внимание сестер Манчини – даже с того света – был кофе, на любой стадии приготовления: кипящий в кофеварке, только что сваренный, выдохшийся и пережженный, разогретый в микроволновке. Жизненным циклом чашки кофе пахла материнская квартира. Флора не знала, как они это делают, эти женщины. Они жили на кофе и сигаретах и весь день готовили еду, к которой едва притрагивались. Съедали две вилочки пасты, отгрызали хрустящий уголок от телятины в сухарях, пока стояли у плиты, тыкая в котлеты, шипевшие в чугунной сковороде на масле. Съедали половинку канноли, горбушку хлеба, окунув ее в томатный соус. Клевали. Но аппетит к кофе и сигаретам был неутолим. Она хотела ощутить их рядом, сейчас, когда…
Ну. Сейчас, когда – что?
Если бы кто-нибудь положил перед Флорой фотографию из Стоунема и сказал: «Быстро! Что ты помнишь о том лете?» – потерянное обручальное кольцо Джулиана могло бы и не войти в список. Она взяла фотографию и взглянула на руку Джулиана без кольца. Когда он признался, что потерял кольцо в пруду, то был так расстроен, что в итоге Флора принялась его утешать. Это всего лишь вещь, сказала она, просто золотой обруч. Купим новое. Хотя оба они знали, что, скорее всего, еще долго не смогут втиснуть замену в свой бюджет. Каждый раз, когда она в тот год видела бледную полоску кожи на месте кольца, ей становилось грустно.
Вспоминая то лето, она всегда думала, что до инсульта Дэвида оставалось всего несколько месяцев, и хотя в то время они не могли этого знать, то было последнее лето, когда Марго играла в Стоунеме. Она вспоминала, что тем летом Бен настоял на том, чтобы ставить «Суровое испытание»[5], – хотя все стонали и выли, что они уже не на втором курсе, – потому что, напирал он, это прекрасная аллегория того, что происходит в Гуантанамо. В тот год Бен щедро предложил им Маленький Домик на все лето, и они с Джулианом посадили тсуги[6], чтобы немножко затенить и укрыть от посторонних глаз веранду. Джулиан повесил гирлянду на одно из деревьев, что стояло прямо перед входом и было размером с рождественскую елку. Бен настаивал, чтобы Руби каждый вечер на закате включала огоньки, и, поскольку в то лето Руби помешалась на альбомах Фрэнка Синатры, стопка которых обнаружилась в Маленьком Домике, она заставляла всех собравшихся петь хором, подпевая That’s Life. «Кровь Манчини», – сказала Флора Джулиану, когда они смотрели на Руби, голосившую свой собственный текст: «Я был игрушкой, попугаем, стихом, попкорном, чмо, королеееееем»[7].
Флора помнила, что тем летом «семнадцатилетняя саранча» сидела на стволах со своими пошлыми прозрачными крыльями и жуткими красными глазами – они приводили Руби в ужас. Еще в тот год вокруг пруда поселился миллион древесных лягушек («Что дальше? Язвы?» – спросила Марго), и все, кто мог, ловили их и приносили в горсти Руби, которая держала лягушек – безуспешно – в большом красном ведре. Флора помнила, как Руби в то лето перестала бояться плавать, и когда Флора по вечерам ее укладывала и утыкалась носом в толстенькие складки на ее шее, от нее пахло прудом, чисто и травянисто, с легким подтоном гнили.
4
Криптонит – вымышленное радиоактивное вещество, фигурирующее в комиксах о Супермене, символ опасности, уязвимости героя.
5
«Суровое испытание» – пьеса (1953) американского драматурга Артура Миллера, частично основанная на событиях процессов над салемскими ведьмами. Аллегорическое изображение политики маккартизма.