Дин пожал плечами и тоже усмехнулся.
— Это отстойно.
— О, да.
— Хочешь увидеть его? — спросил он.
Я расслабилась и кивнула. О, какого черта? Мне было любопытно.
Дин протянул мне сложенный лист бумаги, который был у него в заднем кармане. Я открыла его и быстро прочитала. Там были имена нескольких людей, перед которыми он должен был извиниться, список правил, которым он должен был следовать в школе и куча искупительных работ по дому, которые он должен был выполнять ежедневно, когда возвращался домой.
Я покачала головой.
— А я думала, мне не повезло.
Дин хмыкнул.
— Выпускной год должен был быть потрясающим, не так ли?
Да, это так. Он должен был стать потрясающим годом с Грэйси.
— Моя мама отвозит меня в школу и забирает домой, — продолжил Дин.
— Ты даже не можешь поехать на автобусе? Я, по крайней мере, могу.
Дин усмехнулся, а потом его лицо поникло.
— Мне правда жаль, Кейденс, — прошептал он. — Я говорю тебе это не потому, что это в моём списке.
Я напряглась.
— Я не должен был предлагать тебе наркотики.
— У тебя и быть наркотиков не должно было, — ответила я.
— Ну, мне нравятся наркотики, ладно? — ответил он. — Я пытаюсь стать лучше.
— Хмм...
— Прости, что ввязал тебя во всю эту историю с ограблением, — продолжил он.
Удивительно, но меня даже не беспокоила история с ограблением. Я больше была обеспокоена нашими поцелуями.
— Ты наговорил мне несколько довольно неприятных вещей, когда мы собирались туда, — сказала я.
— Правда? Я не помню, — ответил он.
Конечно же, он не помнил. Он так обдолбался. Я тоже была под кайфом, но помнила, как снова и снова повторяла самой себе, пока его губы целовали мою шею, — Запомни этот момент, Кейденс. Никогда его не забывай. Это особенный, волшебный момент.
Я рассмеялась.
Дин резко поднял глаза, — Что?
— Ничего, — пробормотала я, качая головой.
— Нет, расскажи мне.
Я закатила глаза.
— Ладно. Я просто думала о том, как считала такими волшебными твои поцелуи, когда была под кайфом.
— А теперь ты протрезвела?
Я самодовольно улыбнулась.
— А ты как думаешь?
Дин склонил голову набок.
— Довольно справедливо. Я даже не помню этого.
— Довольно справедливо, — ответила я. — Хотела бы я забыть об этом.
— Довольно справедливо. Мы закончили?
— Да, — огрызнулась я, и пошла по забитому школьниками коридор.
— Кейденс, подожди! — услышала я позади себя. Я снова почувствовала, как его рука хватает мою, призывая остановиться.
— Что, Дин?
— Ты так и не приняла мои извинения, — произнес он. — Ты должна принять их. Я должен вычеркнуть это из моего списка.
— Серьёзно?
— Да, серьёзно. Ты можешь просто сказать, что прощаешь меня?
— Всего секунду назад ты говорил мне, что извиняешься передо мной не из-за списка. А теперь тебе надо это вычеркнуть?
— Слушай, я засранец, ладно? Чего ты от меня хочешь? Я не помню, как целовался с тобой. Уверен, это было отлично. Можешь просто переступить через себя и сказать, что прощаешь меня?
— Ты сказал, что у меня маленькая грудь! — спасибо Господу, что в коридоре была тьма народу, и было шумно до невозможности. Понятия не имею, почему это вылетело из моего рта.
Дин покачал головой и посмотрел на мою грудь.
— Мне нравятся большие сиськи, ладно? Прости. Как это вообще связано с наркотиками и ограблением?
— Никак, — рявкнула я. — И хватит смотреть на меня.
— Хорошо, Кейденс, — пробормотал Дин. — Слушай, я стараюсь всё исправить. Но если ты хочешь вести себя, как ребенок из-за…
— Как ребенок? Да ты, блин, издеваешься надо мной?
— Звонок сейчас прозвенит, Кейденс. И мне нужно идти в класс. Некоторые из нас стараются беспокоиться о школе и быть лучше.
Я засмеялась.
— Ты действительно засранец.
— Знаю. А теперь скажи, мне придется до самого выпуска ежедневно спрашивать тебя или ты дашь мне передышку?
Я покачала головой.
— Ладно. Я прощаю тебя, но надеюсь, ты знаешь, это лишь из-за того, чтобы ты смог вычеркнуть этот пункт из своего дурацкого списка.
— Сойдёт.
— И я не хочу, чтобы ты разговаривал со мной на переменах.
— И не планировал.
— И я хочу вообще забыть о твоем существовании.
— И от тебя жду того же.
Мы пожали руки и разошлись в разные стороны.
***
— Пакуй сумку, сестренка, ведь в пятницу ты остаешься ночевать у меня, — произнесла Эвери, садясь рядом со мной за ланчем.
— Да?
— Ага. Я звонила твоей маме вчера вечером. Рассказала ей о моём последнем общественном проекте. Она предложила твою помощь.
— Ничего себе, как это мило с её стороны, — ответила я.
— Это было мило. И это значит, что ты выберешься из дома на все выходные.
— Куда? — спросила я.
— Есть несколько домов на восточной стороне города, которые мы должны отмыть. Мелкий ремонт домов. Работа с газоном. Лёгкая уборка, — она приблизилась и прошептала, извиняясь, — Это для бедных людей.
Я закатила глаза.
— Я так и поняла.
— Собирай свою рабочую одежду.
Я кивнула.
— Кто ещё помогает?
— Ну, там будет Грэйси.
Моё сердце сжалось.
— И Эмбер, Алекс, Сет, Робин, Тоби. И Дин.
Я застонала.
— Я думала, вы двое достигли взаимопонимания, — произнесла Эвери.
— Это не значит, что я хочу видеть его по выходным.
— Что ж, смирись, — дала наказ Эвери. — А ещё будет несколько волонтеров из числа взрослых.
— Кто?
— Эм, мистер и миссис Сандерс. Родители Эбби. Мистер Коннели…
Моё сердце снова сжалось. С чего мистеру Коннели помогать проекту воскресной школы? Я даже не думаю, что он был прихожанином церкви. Он вызвался из-за того, что знал, что я вернулась в юношескую группу?
Я рассмеялась.
— Что? — спросила Эвери.
— Ничего, — пробормотала я. — Просто я самовлюблённая идиотка.
— Да? Ты и все остальные придурки в этой столовой, — ответила она.
Я зыркнула на неё, а она усмехнулась.
— Мы повеселимся, Кейденс, — подбодрила она меня. — И ты сможешь побыть вдали от дома все выходные. Ты даже в церковь в воскресенье поедешь со мной.
Я улыбнулась. Мне нравилась идея побыть вдали от дома. А особенно мне нравилась мысль о том, что на выходных я увижу мистера Коннели. Я лишь однажды видела его в обычной одежде. Я хотела увидеть его таким снова.
— В пятницу после школы я поеду домой с тобой? — спросила я.
— Ты уже водишь?
— Только по вторникам и четвергам.
— Тогда, полагаю, мне придётся забрать твою жалкую задницу ко мне домой.
***
Спальня Эвери действительно была классной. Я даже слегка позавидовала, зайдя внутрь. Весь её потолок был увешан бумажными лампами. Они свисали с разной высоты, некоторые так низко, что я могла протянуть руку и коснуться их, стоя на цыпочках. Её комната светилась оттенками желтого, оранжевого и розового. Огненные цвета, подумала я. Цвета, которые сочетались с личностью Эвери.
— Где ты всё это достала? — спросила я.
— Я их собираю, — ответила она. — Вообще-то моя мама начала их коллекционировать, когда я была ещё ребенком, а когда стала старше, то взяла это дело в свои руки.
— Они прекрасны, — пробормотала я.
— Спасибо. Они делают пребывание дома выносимым, — сказала она.
— Ты так говоришь, словно твои родители, одержимые контролем монстры, — заспорила я с ней.
Эвери бросила сумку и рюкзак на стул в углу.
— Это не так. Мои родители классные, но их правила просто чертовки нелепы. В смысле, я лидер юношеской группы, понимаешь, о чем я? Когда они сделают хоть маленькое послабление? Я никогда не давала им повода не доверять мне.
— Но ты же постоянно врешь им, — заметила я.
— И что? Они же об этом не знают, — ответила Эвери. — Они знают Эвери из церкви, хорошую девочку Эвери, воспитанную Эвери, прилежную ученицу Эвери...
— Я поняла.
— Это и в самом деле их вина, что мне приходится так юлить.
— Ой ли? — спросила я.
— Да, — ответила Эвери, проигнорировав мой сарказм. — Это как в той поговорке о детях.
— В какой?
— Позволишь им поиграть на улице без ограждения, и они останутся рядом с тобой. Поставь забор, и они разобьются об него, пытаясь выбраться.
— Хмм. Может, в саму человеческую суть заложена непокорность, — предположила я. — Мы не хотим быть ограничены правилами. Мы хотим принимать свои собственные решения.