— Всё в порядке, — медленно повторил он.
— Вы будете себя по-другому со мной вести в классе, если я уйду? — спросила я.
— Нет.
— Вы завалите меня?
Уголок рта мистера Коннели приподнялся.
— Думаю, ты и сама с этим неплохо справишься.
— Заткнись! — засмеялась я, и ударила его по руке.
— Ауч, — произнес он. — Подлый удар, — он потер руку, притворившись, что я и впрямь ранила его.
— У меня выходит уже лучше, — проговорила я.
— Да, это правда, Кейденс. Я просто пошутил.
Я посмотрела на свои колени.
— Я не хочу уходить, — прошептала я, моё лицо стало алым.
Мистер Коннели кивнул.
— Хорошо. Могу я установить одно правило?
— Только одно?
Он рассмеялся.
— Ну, уверен, у нас их будет много, но на сегодня у меня только одно.
— Какое?
— Пока ты здесь, можешь, пожалуйста, называть меня Марком?
— Я попробую, — ответила я.
— Для меня этого достаточно, — произнес он. — Голодна?
Практически впервые за год я ощутила зверский аппетит. Хотя не должна была. Мой живот завязался узелками. Всё моё тело было шаром электризованных нервов. Я должна бы закрыть рот от мысли о еде, но всё было совсем наоборот. Я думала, что могу съесть всё, что есть у него на кухне.
— Немного, — ответила я, и мой живот громко и протяжно заурчал. Мне хотелось умереть на месте. — Ладно, может и очень.
— Я заметил, что ты мало ешь, — сказал мистер Коннели.
— Я не была голодна до сих пор, — ответила я. Я не пыталась быть забавной, и он это знал.
— У меня осталось немного еды со вчерашнего вечера. Я готовил кус-кус с креветками, — предложил он. — Не знаю, нравится ли тебе такое, но я более чем рад тебе это предложить.
Я кивнула. Я не знала, что такое кус-кус, и мне было всё равно. Я съем это, потому что должна съесть хоть что-то, что угодно прямо сейчас.
Мистер Коннели подогрел еду в микроволновке, пока я сидела, застывшая, на его диване. Я не знала, что делать, но подумала, что лезть в его вещи было бы грубо. Поэтому я просто сидела, вертя головой из стороны в сторону, впитывая вид и ощущение его гостиной. Она была мужественной и прибранной. Линейной. Диван был глубокого бордового цвета. Я была очень рада, что он не был из чёрной кожи. Если бы он был из чёрной кожи, я бы, наверное, ушла. И не было мини-бара. И это тоже меня порадовало, хотя не знаю, откуда у меня такое впечатление, что распутные холостяки держат дома мини-бары.
У него была куча книг. И даже ещё больше пластинок, и мне стало любопытно, была ли у него самого такая пластинка, как та, что он купил мне. Я спрыгнула с дивана, когда услышала писк микроволновки, и направилась к обеденному столу.
— Тебе не обязательно сидеть там, — сказал мистер Коннели. — Можешь, есть на диване.
— Ладно, — ответила я и вернулась обратно в гостиную. Он следовал за мной с большой миской, вилкой и стаканом апельсиновой газировки.
— Апельсиновая газировка для меня, — сказал он, подмигивая. — Чего хочешь ты? — он протянул мне миску, и я вдохнула нечто восхитительное – сладкое и чесночное.
— Я бы не отказалась от того же, — ответила я.
— Тогда можем поделить, — ответил мистер Коннели и сел рядом со мной.
Я посмотрела на содержимое миски. Я попробовала чуть-чуть и пропала. Кроме того, это был последний маленький кусочек, который я съела, и каждый последующий был больше того, что я действительно могла засунуть в рот. Как будто я совершенно невоспитанная, а когда мистер Коннели задал мне вопрос, я ответила с набитым ртом.
— Какой твой любимый предмет в школе? — спросил он.
— Скукота, — я засунула в рот ещё кус-куса.
Он ухмыльнулся.
— Ладно. Что ж, мне хочется всё о тебе узнать. Может, расскажешь что-нибудь?
— Я люблю читать.
— Я тоже.
Я оторвала свой взгляд от миски, чтобы оглядеть его коллекцию.
— У меня больше, — произнесла я.
— Это не соревнование, — усмехнулся он.
Я скребла дно миски. Лучше бы он дал мне ложку вместо вилки.
— Да, соревнование, мистер Коннели. Я должна быть лучше хоть в чем-то. В нескольких вещах, на самом деле. Потому что по-другому это не сработает. Вы старше меня. У вас больше опыта. Я должна быть хоть в чем-то лучше. Даже если это то, что у меня немного больше книг, чем у вас.
Я уставилась на пустую миску и осознала, что даже не предложила ему.
— Прости, я не поделилась, — тихо произнесла я.
Мистер Коннели забрал миску из моих рук и поставил её на кофейный столик. Я охнула, когда он потянул меня к себе на колени. Мой рот был так близко к его, и он пах чесноком.
— Во-первых, я не хотел, чтобы ты делилась. Я хотел, чтобы ты съела всё, — сказал он. — Во-вторых, нет никакого соревнования. Ты гораздо лучше меня во многом, так что не беспокойся о разнице в возрасте, — его серые глаза внимательно изучали мое лицо. — А в-третьих, зови меня Марк.
Я улыбнулась, а потом посмотрела на свои колени.
— Во-первых, то, что я не предложила поделиться, было, по меньшей мере, грубо, даже если на самом деле у меня и не было намерений делиться.
Он рассмеялся.
— Во-вторых, мне придётся беспокоиться о разнице в возрасте, ведь это десять лет, а это большая разница. А в-третьих, — я снова посмотрела ему прямо в глаза, изо всех сил пытаясь сформировать слово у себя во рту, — Марк.
Его лицо просветлело. — Во-первых, я хочу, чтобы ты была жадной, потому что тебе надо есть. Ты должна заботиться о себе. Во-вторых, не думаю, что десять лет – большая разница между нами двумя. Ты ведёшь себя не как типичная восемнадцатилетняя, и… —
— Семнадцать, — поправила я его. — Мне семнадцать. Восемнадцать мне не исполнится до декабря.
Марк поерзал. — Ладно. Тебе почти восемнадцать, но ведёшь ты себя старше. Я полагаю, это значит, что ты и думаешь, как более взрослый человек.
— Иногда я могу вести себя по-детски, — ответила я.
Марк усмехнулся. — Как и я.
— Но ты парень. Парни всегда ведут себя незрело.
— Верно.
— Ты используешь меня? — выпалила я. Эти слова возникли из ниоткуда, но я знала, о чем явно хотела спросить. Я просто не планировала делать этого, сидя у него на коленях.
— Нет.
— Откуда мне знать?
— Подумай, Кейденс. На кой чёрт мне рисковать потерей всего лишь для того, чтобы использовать тебя?
— Ох.
— Ты понимаешь, что я имею в виду, когда говорю, что могу потерять всё? Я говорю о моих друзьях, семье, карьере. Да меня могут к уголовной ответственности привлечь, чёрт возьми!
— Ты можешь отправиться в тюрьму?
— Может быть. Не знаю. В смысле, здесь, в Джорджии, учителей тяжелее посадить, из-за того, как написаны законы.
— Ты о чём?
— Это сложно и не стоит говорить об этом. Но мне нужно, чтобы ты поняла, что я не использую тебя. Я бы никогда не стал так рисковать, зная обо всём, что могу потерять, если бы искренне не заботился о тебе.
Я кивнула. — Почему не кто-то твоего возраста?
— Не могу ничего с эти поделать. Меня тянет к тебе.
— Почему?
Он изучал меня. — Если скажу, ты будешь считать меня странным. Или не поймёшь.
— Что ж, хотя бы дай мне шанс.
Он замер перед тем, как сказать. — Вокруг тебя есть свет.
Он был прав. Я не поняла, поэтому решила отшутиться. — Это потому, что у меня светлые волосы.
Он рассмеялся. — Да, именно поэтому.
— Ладно, ладно. Я буду серьёзней. Продолжай.
Марк задумался на мгновение. — Просто свет. Не знаю, как ещё его описать. Но я смотрю на тебя и вижу что-то новое и сияющее. Как сокровище, которое должно быть у меня. В смысле, кто же не хочет сокровище, правда?
Я сидела и молча слушала его. Он воспринял это, как предложение продолжить.
— Мне нравится твоя доброта. Мне нравится, что у тебя доброе сердце.
— Ты не можешь знать этого наверняка, — сказала я. — Даже я не уверена, что это правда.
— Это правда. И я знаю.
— Откуда?
— Потому что ты завезла кофе своему отцу, хотя могла просто поехать в Старбакс, и он бы не узнал. Но ты позвонила ему и сказала, что ты там, ведь ты хорошая девочка.
Я скривилась. — Что ж, ты очень проницателен. Но не думаю, что у меня всё ещё такое доброе сердце. Я вру родителям. Я хитрю и делаю кое-что с Эвери просто, чтобы получить немного свободы. Знаешь, что я делала в свой первый вечер вне дома?
— Расскажи.
— Я поехала в кафе-мороженое.