— Ладно – значит да, ты занимаешься анальным сексом? — не унималась я. Это было увлекательно и отвратительно и…увлекательно. Действительно чертовски увлекательно.
— Ты не заслужила деталей, сестрёнка. Прости, — ответила Эвери с самодовольной улыбочкой.
— Ладно. Плевать. Мне совершенно всё равно.
— Тебе совсем не всё равно.
— Ты права. Мне абсолютно не всё равно! Пожалуйста, расскажи мне, Эвери. Я до смерти хочу узнать, — умоляла я.
— Я чувствую себя так, как будто развращаю тебя или ещё что.
— Так и есть, но мне плевать. Мне просто необходимо узнать об этом, потому что мой мозг отказывается верить в это.
Эвери издала протяжный вздох и кивнула.
— Ладно, первое и самое важное – смазка.
***
Сегодня я надела юбку не в качестве приглашения, но он воспринял её именно так. И как вызов. Я подумала, что он из ума выжил, но потом заподозрила, что мистер Коннели мог осуществить своё безрассудство изощренным, продуманным способом. Невозможно для других, но он мог.
Все работали в парах или маленьких группах последние пятнадцать минут урока, и класс был наполнен приглушенными разговорами и смешками. Я осталась на своём месте, так как никто не вызвался работать со мной. Мистер Коннели несколько раз обошёл класс перед тем, как подойти к моей парте и уронить мою тетрадь на пол прямо перед моими ногами. Он наклонился, чтобы поднять её, сев на корточки, и у меня ушло всего несколько секунд на то, чтобы раздвинуть ноги, чтобы он смог взглянуть на мои трусики. Я всецело виню в этом бразильскую эпиляцию. Мистер Коннели встал и протянул мне тетрадь.
— Прости, Кейденс. Я неуклюжий, — произнес он и двинулся к группе позади меня.
Я прямо-таки чувствовала, как кровь прилила к моим щекам. Я уже тысячу раз краснела из-за мистера Коннели, но этот раз был невыносимым. Моё лицо буквально болело, и я и знать не желала, насколько пунцовой была. Я сосредоточилась на своём дыхании, и перечитывала сводную таблицу в учебнике по математике снова и снова, пока сухость материала не обесцветила моё лицо.
Прозвенел звонок, и я вскочила.
— Кейденс, у меня письмо твоим родителям, — сказал мистер Коннели. — Задержись на минутку.
Я остановилась перед его столом, пока остальные ученики не вышли. Он сел и оглядел меня.
— Подойди, — сказал он. Я подошла и встала прямо перед ним. — Ты была очень шаловливой, знаешь ли.
Моё сердцебиение ускорилось.
— Ты показала мне свои маленькие розовые трусики в классе, зная, что я с этим ничего не могу поделать.
Я не могу дышать.
— Думаю, тебе нужна порка, Кейденс. За то, что ты была такой плохой девочкой.
— Мистер Коннели!
Он усмехнулся.
— Ладно, что же тогда? Ты была непослушной. Я не могу позволить тебе уйти отсюда безнаказанной.
Я задумалась на мгновение, потом обернулась на дверь. Никто не входил. Никто не подглядывал в дверное окошко. Я повернулась обратно к мистеру Коннели и взяла его руку. Я потянула её себе под юбку, направляя его пальцы к своей киске. До этого ко мне прикасались в этом месте лишь раз. Тогда мне не понравилось, но нравилось сейчас.
Он поглаживал меня пальцами, всё время глядя мне в лицо. Сперва его прикосновения были лёгкими, почти щекочущими. Но потом он усилил давление, и с моих губ сорвался стон. Я отскочила. Какого чёрта я вытворяла? Мы были в школе!
Я прочистила горло, расправляя юбку.
— Вы говорили про письмо?
Мистер Коннели ухмыльнулся.
— Хмм. Куда же оно подевалось? — Он положил руки себе на живот и откинулся на спинку стула.
Я была смущена своей дерзостью, смущена тем, что он обладал надо мной властью, что пробуждал мою чувственность. Мне хотелось сорвать эту самодовольную улыбку с его лица.
— Это не я непослушная. Это Вы! — выпалила я, а потом развернулась, чтобы уйти.
Мистер Коннели расхохотался, а потом прочистил горло, когда открылась дверь в класс. И тут вошла заместитель директора.
— Позаботься о том, чтобы твои родители получили письмо, Кейденс, — сказал он и я собрала свои книги.
— Да, сэр, — ответила я.
— Кейденс, тебе стоит поторопиться. Звонок вот-вот прозвенит, — произнесла миссис Джексон.
— Да, мэм.
Я бросила взгляд на мистера Коннели, чьё выражение лица было нечитаемым, и поспешила выйти из класса, зайдя на английский прямо перед звонком. Я покраснела и тряслась, была в ужасе от того, что нас чуть не поймали. До чего же глупо было позволять ему трогать себя в школе?
Но я не могла отрицать восторга. Я была напугана, когда открылась дверь, но в то же время мне нравилась идея быть практически пойманной, нравилась угроза, что наш секрет раскроют. Мне стоит поразмыслить над этим на английском и попытаться понять, почему меня теперь так привлекало безрассудство. Со мной никогда такого не было, пока я не начала встречаться с мистером Коннели. И не то, чтобы мистер Коннели был рисковым. Ну, это не совсем правда. Ему всё же приходилось немного рисковать, чтобы тайно видеться со мной. Внезапно я поняла, что и я не отличалась от него. Я была ни кем иным, как рисковым человеком. Дико неприемлемой, показывающей трусики рисковой девчонкой. Какого черта со мной происходило? И почему мне это нравилось?
Глава 15
Обнаженные
Я: Есть планы на выходные?
Марк: Всё как обычно. А что?
Я: Хочу провести выходные с тобой.
Марк: Все выходные? Как?
Я: Эвери и я «вызвались добровольцами» в женский приют с вечера пятницы до утра воскресенья.
Марк: Кейденс.
Я: Марк.
Марк: Это очень плохо.
Я: Что? Вызываться добровольцем? Я думала, это хорошо.
Марк: Ты же знаешь, что я имею в виду. Врать о помощи в женском приюте? Ну же.
Я: Ты хочешь провести со мной выходные или нет?
Короткая пауза.
Марк: Во сколько ты будешь здесь?
***
— Когда, по-твоему, твои родители начнут подозревать о твоих фальшивых общественных проектах? — спросил Марк, сидя на диване.
— Никогда, — ответила я, лежа на животе, на полу его гостиной. — Они боготворят Эвери. Они считают её святой или вроде того. Руфь или Эсфирь из Библии.
Марк ничего не ответил, и наклонился, чтобы получше рассмотреть страницу.
— Десять способов задать жару в постели, — прочитал он вслух. — Скандально.
— И информативно. Откуда, по-твоему, женщины учатся своим трюкам?
Ответа не последовало.
— Марк?
— Чшшш. Я читаю, — ответил он.
Я закрыла журнал.
— Эй? Зачем ты это сделала? Я учился, — пожаловался он.
— Тебе правда хочется узнать обо всём этом?
Он бросил свои непроверенные бумаги на кофейный столик и плюхнулся на пол рядом со мной.
— Я нахожу тебя совершенно захватывающей, Кейденс. Хочу узнать о тебе всё, о том, как работает твой мозг, что тебе нравится читать, изучать и обо всём том, что делает тебя такой женственной.
Я усмехнулась и открыла журнал.
— Перья.
— Перья?
— Оказывается, перья – то, что нужно, — ответила я. — Соблазнительно и вызывают мурашки.
— Продолжай, — ответил Марк. Он встал с пола и пошёл на кухню. Я услышала звон стекла и хлопок пробки, и продолжала трещать о точках G и о том, как их найти.
— Красное подойдет? — крикнул он.
— Красное что? — крикнула я в ответ.
— Вино, — заявил он.
— Ты собираешься позволить мне пить вино? — спросила я. Внезапно я потеряла интерес к разведению пожара в спальне.
Он подошёл ко мне с двумя бокалами, наполовину наполненными тёмно-красной жидкостью.
— Ты остаёшься на ночь. У меня нет намерений воспользоваться тобой. И я не позволю тебе сходить с ума, — ответил он, предлагая мне бокал.
Я схватила его немного жадно. Как бы безумно это ни звучало, я никогда не напивалась. Да, я унюхалась кокаином, но никогда не напивалась. Почему я не выбрала меньшее из двух зол? Понятия не имею.
— И ты не напьёшься, — сказал Марк, как будто прочитав мои мысли. Или, может быть, он почувствовал моё рвение обернуть свои маленькие пальчики вокруг бокала.
Улыбнувшись, сделала глоток. Я никогда не пробовала вина. Оно было изысканным и приятным, тяжёлым и тёмным. Я отпила еще. Знаю, чудно, но я представила, что я – вампир, пьющий кровь. Я знала, что кровь на вкус совсем другая. (Ещё один, чуть более долгий глоток). Я лизнула рану на коленке, когда мне было шесть, и выяснила, что кровь на вкус едкая и металлическая. (И чертовски большой глоток). Но я всё равно притворялась, что пью кровь, потому что думала, что это сексуально. И потому что мне хотелось побыть вампиром несколько минут. Опьянение было практически моментальным. Наверное, именно поэтому я и хотела быть вампиром.