Через какое-то время я проснулась, учуяв запах шипящего бекона. Мой желудок злобно сжался, и я лежала, парализованная, ожидая ослабления спазма. Мне нужна была еда. Сейчас же.
Я накинула пижамные штаны и направилась на кухню.
— Доброе утро. Снова, — произнес Марк, переворачивая ломтики бекона.
— Сколько я спала? — спросила я.
— Полчаса или около того, — ответил он.
— Ты вырубил меня.
— Знаю. И я довольно горд собой за это, — он протянул мне чашку кофе.
Я ухмыльнулась.
— Да уж, не сомневаюсь.
— Сахар и сливки, — сказал он, указывая на обеденный стол.
Я плюхнулась на стул и приправила свой кофе. Я наблюдала, как Марк передвигается по кухне и готовит что-то, похожее на пиршество.
— Ты любишь готовить? — спросила я.
— Я научился любить это, — ответил он.
— Что ты имеешь в виду?
— Когда живешь один, ты или учишься готовить, или же ты постоянно перекусываешь и толстеешь, — объяснил он.
Я кивнула.
— Нужна помощь?
— Ты умеешь готовить?
— Нет.
— Тогда оставайся на месте, — ответил он и подмигнул.
Я закатила глаза и сделала очередной глоток кофе.
Когда стучащие, шипящие и шлёпающие звуки прекратились, Марк накрыл стол тарелками с вкусностями: оладьи, бекон, сосиски, драники, омлет, тосты и булочки с корицей. А ещё свежевыжатый сок.
— Все выглядит замечательно, — похвалила я его, наливая себе сок.
— Я изо всех сил стараюсь тебя впечатлить, — ответил он. — И у меня зверский аппетит.
— У нас обоих, — ответила я, склонив голову. Я и не думала об этом. Вышло автоматически. Я делала это даже в школе, хотя там была более скрытной. Не то, чтобы мне было стыдно молиться перед едой, просто не хотелось, чтобы другим было неуютно. Мне не хотелось, чтобы Марку было неудобно, поэтому я быстро произнесла: Дорогой Боже, спасибо тебе за этот потрясающий завтрак, и подняла голову.
Марк мне улыбался. Он ничего себе не накладывал, пока я не закончила.
— О чем молилась?
— О еде, — ответила я.
— Молилась, чтобы она оказалась вкусной? — спросил он.
Я рассмеялась. — Нет. Я знаю, что она вкусная. Я благодарила Бога за неё.
— Но это я её приготовил, — сказал он.
— Что ж, спасибо тебе, — ответила я.
Он склонил голову, а потом налил себе море сиропа на оладьи.
— О чем ещё молилась? — спросил он и запихнул в рот кусочек.
— Ни о чём.
— Не поблагодарила Бога за то, что ещё получила сегодня утром?
Я замерла, вилка в сантиметрах от губ. — Это должно быть смешным?
— Немного, — ответил он, откусив кусок сосиски.
— Вовсе нет, — огрызнулась я и засунула в рот кусочек драника.
— Кейденс? Ты серьёзно? Я же просто шучу, — сказал Марк.
— Ты высмеиваешь меня.
— Нет. Это нечестно.
Я проигнорировала его и продолжила есть.
— Я правда не хотел вести себя как говнюк, Кейденс, — осторожно сказал Марк.
На мгновение я притихла.
— То, что я делаю, неправильно, — наконец сказала я.
— Что ты имеешь в виду?
— Быть с тобой. Встречаться тайком. Врать. Позволять тебе делать всякое, — ответила я. — Это неправильно, и я чувствую себя виноватой.
— Ты на самом деле считаешь, что быть вместе неправильно? — спросил Марк. — Или же ты считаешь это неправильным потому, что тебя приучили так думать?
— А в чем разница?
— Разница в том, что ты молодая женщина, достаточно взрослая, чтобы принимать решения самостоятельно.
— Ах да, моральный релятивизм, — произнесла я.
— Неа. Я говорю совсем не о моральном релятивизме. Я говорю о том, что ты достаточно взрослая, чтобы определять собственные границы, выбирать собственные ценности, основанные на том, что приведёт тебя к счастливой жизни.
Я открыла рот, чтобы возразить.
— …до тех пор, пока это не вредит кому-то другому, — закончил Марк.
Я хмыкнула и запихнула в рот оладушек.
— Нравится завтрак? — спросил Марк.
— Сам завтрак? Да. Разговор? Не знаю, — ответила я, допивая свой сок.
— Что ж, ну а мне приносит удовольствие и то, и другое, — сказал Марк.
— Как от орального секса мы перешли к разговорам о Боге? — спросила я.
— А почему бы и нет?
— Разве это не неуважительно?
— Я так не считаю.
Я пожевала нижнюю губу.
— Здесь ещё много еды, ты в курсе? — спросил Марк, наблюдая за мной.
— Смешно, — ответила я, и снова наполнила тарелку.
— Нет ничего неправильного в том, что ты делаешь, Кейденс, — произнес Марк. — Я имею в виду, нет ничего плохого, в том, что ты со мной.
— Тебе легко говорить. Ты не разделяешь моих ценностей, — ответила я. Не знаю, что это значит, в основном потому, что не знаю, каковы его ценности.
— Тогда почему ты со мной?
Я приподняла голову, чтобы посмотреть на него.
— Что это значит?
— Успокойся. Это не должно было прозвучать агрессивно. Я в восторге от того, что ты со мной. И надеюсь, что так будет и дальше. Но я не хочу, чтобы всё это время ты чувствовала вину из-за этого.
— Я не чувствую, — ответила я. — В смысле, большую часть времени. Но мне и в самом деле не нравится врать родителям.
— Знаю.
— Не потому, что теперь они мне особенно стали нравиться. Я считаю, они гнусно ко мне относились. Я была такой хорошей. Так старалась. И ничего. Они бы ни за что не позволили мне водить, если бы я не завалила твой предмет, и они не отпускали бы меня никуда, если бы не нарисовалась Эвери, — я растолкала омлет по тарелке.
— Что ж, ты могла бы относиться к этому, как к божественному вмешательству, — предложил Марк.
Я изучала его лицо, но там не было и следа сарказма. Он не насмехался надо мной. Он просто хотел, чтобы я почувствовала себя лучше.
— Так что случилось той ночью?
Я напряглась, не зная, хочу ли поделиться с ним деталями той судьбоносной ночи.
— Ты не обязана мне рассказывать, — быстро добавил он.
— Да нет, всё в порядке. Если не станешь осуждать.
— Я никого и никогда не осуждал, — ответил он.
— Скелеты в шкафу? — спросила я, ухмыляясь.
— Несколько. Но мы ещё до этого не добрались, — произнес он. — Мы говорим о тебе.
— Ах, да. Я. Я и моя большая ошибка, — пробормотала я, наколов на вилку побольше омлета. — Ну, тут не так уж много рассказывать.
— Уверен, что это не так, — поддразнил Марк.
Я вздохнула. — Ладно. Я совершила большую ошибку. Не послушала Грэйси, когда она сказала мне не идти на эту вечеринку. А пошла из-за того, что Дин меня позвал.
— Дин?
— Ага, Дин.
— Но он же неудачник, — сказал Марк.
Я закатила глаза. — Я в курсе. Но меня только что бросил парень, и я была уязвима, ясно?
— Понимаю — ответил Марк.
Я усмехнулась. Он не понимал, но не важно.
— Так что, в любом случае, он позвал меня на эту дурацкую вечеринку. А меня никогда не звали на вечеринки. Я не популярная или что-то в этом роде, но и изгоем не была. Просто одна из обычных, почти незаметных деток.
— Обычных, почти незаметных деток, — повторил Марк. — Мне нравится.
Я кивнула. — Я пошла и потратила полночи, пытаясь привлечь внимание Дина. Это было так глупо. Я уже собралась уходить, но сначала зашла в туалет. И вот тогда он подошёл и предложил мне кокаин.
— И ты так просто взяла его? — спросил Марк.
— Ну, нет. Я не хотела, но он был и впрямь милым, а я была уязвима. Помнишь, как я рассказывала о своей уязвимости?
Марк кивнул.
— Так что я взяла. И не солгу. Было потрясающе. Я чувствовала, будто могу сделать что угодно, словно я была самым высоким человеком на планете, дотягивалась до самых небес. Я чувствовала себя подобно ангелу, как будто могу летать повсюду и спасать людей, прыгать со зданий и раскрывать секреты мироздания.
Марк нахмурился.
— Я просто говорю правду, — сказала я.
— Знаю. Просто мне сложно понять. Не вижу в этом ничего притягательного.
— Не видишь притягательного в ощущении непобедимости? — спросила я.
— Но ты же не была на самом деле непобедимой. Просто ты так себя ощущала, — сказал Марк.
Я задумалась на мгновение. Он был прав, и мне было нечего сказать, поэтому я просто продолжила. — А потом я целовалась с Дином.