— И я знаю, что вы скажете: «О, мы просто хотим здорового ребёночка», если я задам вопрос, но ответьте мне честно, ладно? Никто и никогда не отвечает честно! Вы хотите мальчика или девочку? — спросила она, глядя на меня.
— Эм…
— Не стесняйтесь. Это нормально хотеть одного больше другого. Если у вас родится малыш другого пола, то вы станете любить его так, как если он был того пола, какого вам хотелось.
— Эм…
— Мамочка потеряла дар речи, — сказала девушка, глядя на Марка. — Ладно, папочка. Кого вы хотите?
Марк никогда не был скуп на слова, и никогда не терял дар речи. Он думал на ходу. А ещё был добрым и тактичным. Поэтому он сказал.
— Вообще-то они не для нас. Мы покупаем их для её сестры.
— О, — девушка была разочарована. — Ну, у вас двоих был бы красивый ребёнок.
— Спасибо, — ответил Марк и провёл кредитной картой. Он взял пакет, схватил меня за руку и повёл к выходу.
— Подождите! Ваш чек! — крикнула девушка за кассой.
— Оставьте его! — крикнул он в ответ.
Писая на палочку, я молилась. Казалось неправильным и неуважительным говорить с создателем всей вселенной во время опустошения мочевого пузыря, но выбора у меня не было. Мне приходилось писать на палочку, чтобы узнать, беременна ли я, и приходилось в молитвах к Богу просить его не делать меня беременной. В тех нескольких секундах, проведенных в туалете, не было ни капли достоинства. Я так тряслась, что даже написала себе на руку. Даже схватилась за туалетный столик для опоры, но бесполезно. Я была в ужасном состоянии.
— Дорогой Боженька, пожалуйста, не дай мне оказаться беременной, — шептала я снова и снова, прикрыв конец палочки.
Марк ждал в спальне, когда я вошла. Я автоматически протянула ему тест и забралась на кровать. Свернулась в позу эмбриона и тут же расплакалась.
Две минуты.
Весь мой мир мог измениться через эти две минуты. Что смогу я сделать за две минуты? Ничего, поняла я. Я не прочитала всех книг Джейн Остин. Не написала свою. Не окончила школу. Может, и не окончу никогда, если не сдам мат. анализ. Я смотрела на Марка, который уставился на палочку, приподняв её к окну, ожидая. Ожидая полоски.
Я продолжала рыдать в подушку. Да как мне увидеть Европу за две минуты? Сколько занимает экскурсия по Сикстинской Капелле? Смогу ли я увидеть Дублин за две минуты? Может пробежать по улице О`Коннела? Лондонское колесо обозрения! Твою ж мать! Как я смогу увидеть его, если буду бежать по улице О`Коннела?
— Я хочу посмотреть мир! — причитала я, а подушка неплохо приглушала мои слова и моё отчаяние.
— Знаю, Кейденс, — ответил Марк.
— Я не хочу быть мамочкой-подростком!
— Я знаю, родная.
Рыдания усиливались до тех пор, пока я не смогла дышать. Я заткнулась и схватила Марка, вцепившись в него, как ненормальная, а он притянул меня к себе на колени и крепко держал, качая из стороны в сторону, пока шли секунды.
— Почти всё, — прошептал он мне на ушко. — У нас всё будет хорошо.
Я яростно покачала головой. Нет, не будет! Я кричала внутри. У меня будет ребёнок, и моя жизнь кончена. Адреналин сменился гневом.
— Я не хочу грёбаного ребёнка! — закричала я в его плечо.
— Я тоже, — ответил он.
— Я ненавижу детей! Я, блин, ненавижу их!
— Я тоже.
— Я никогда не хочу грёбаного ребёнка!
Я думала, что, если продолжу кричать это, используя худшие из слов для описания ребёнка, тогда у меня его не будет. Я буду в безопасности.
— Шшш, Кейденс, — сказал Марк. — Всё хорошо.
Я ощутила, как всё напряжение улетучилось из его тела с этими словами.
Всё в порядке.
Всё.
В.
Порядке.
Я смотрела на него сквозь пелену слёз, нахмурив брови. Не думаю, что до меня дошло. Из моего носа текли сопли, но я их не вытирала. Я представила, что выгляжу как развалюха. Моё самолюбие говорило мне спрятать лицо (самое время для самолюбия!), но не могла. Не могла перестать смотреть на него. Мой мозг работал вяло, но, в конце концов, я поняла.
Облегчение.
— Я не…?
— Нет.
— Ты уверен?
— Да.
— Ты дважды проверил?
— Трижды.
— О, мой Бог! О, Боже мой, о, Боже мой, о, Боже мой! Я люблю тебя!
Я обняла его руками за шею, сильно сжимая, пока он не хмыкнул.
— Я тоже люблю тебя, Кейденс, — устало сказал он, потирая мою спину. Гладя волосы.
Я спрыгнула с его колен и побежала на кухню. Налила себе воды и залпом выпила стакан. Я верила ему, правда, но он купил не один тест, и я хотела сделать второй. Не повредит увидеть отрицательный результат дважды. Если что, он принесёт мне большее успокоение.
Я подождала несколько минут, давая воде время пройти через мой организм, оставаясь на кухне, копаясь в буфете в поисках закусок. Марк оставался в спальне. Я представила, как он всё ещё смотрит на тест, а полоска говорит ему: «Расслабься. Она не беременна».
Покончив с полупустой пачкой крендельков, пошла в ванну и повторила весь процесс. Хотя, в этот раз я не была так напугана, и на руку себе не написала. Прикрывая тест, вошла в спальню Марка. Но не отдала ему палочку. Я села рядом с ним, и сама её держала.
Две минуты ожидания, и ни одной мысли про Европу. Вместо этого я думала о том, как изголодалась. Как и в тот первый раз у Марка дома. Мне хотелось съесть всё в его квартире.
Отрицательно. Снова. Новая волна облегчения. Жизнь становилась лучше и лучше.
Марк стиснул мою руку, по-доброму мне улыбаясь, а потом снова усадил меня к себе на колени.
— Я никогда тебя так снова не напугаю, — сказал он. — Мне так жаль, что тебе пришлось через это пройти.
Я укусила его за шею и прижалась к его груди.
— Я устала и хочу есть, — пробормотала, ощутив внезапную тяжесть век. Они опускались, и я с трудом их открывала. Вниз. Вверх. Вниз…
Я заснула в томном подобии экстаза, не подозревая о скрытой перемене. Я не была беременна. Два теста подтвердили это. Но мой мир всё равно изменился. Я просто ещё не знала об этом.
Глава 22
Прощай, Кейденс
Я отвела взгляд от теста и улыбнулась мистеру Коннели, но он не увидел. Нет, не так. Он видел меня. Он смотрел прямо на меня. Но в ответ не улыбнулся. Это казалось странным, и в моём сердце сработал предупреждающий сигнал. Что-то было не так, и мне хотелось спросить его об этом незамедлительно, но была середина урока. Я пыталась сосредоточиться на своей задаче. Не могу позволить себе получить плохую оценку. Может быть, он смотрит на меня, но сосредоточен на чём-то другом, и в его мозгу даже не щёлкнуло, что я улыбалась ему.
Да, кажется так.
Во время ланча я пошла увидеться с ним, но его в классе не оказалось. Тогда я прошлась по коридору и заглянула в окно учительской. И увидела, что он сидел за столом, читал и ел. Я чуть не ворвалась в дверь, но вовремя осознала, что он был не один. С ним были несколько учителей, и в любом случае, мне в учительскую нельзя. Я подумала, что это странно. Мистер Коннели никогда не ел в учительской. Он предпочитал свой класс, где мог слушать свой хип-хоп, пока ел и выставлял оценки.
В последний раз попыталась зайти к нему после уроков, но, когда подошла к его классу, дверь была уже заперта. Свет выключен. Он ушёл. В чём дело? В начале дня у меня на сердце возникло легкое замешательство. С каждым часом оно неуклонно росло, пока я, наконец, не поддался полноценной панике.
Я поехала к нему домой и забарабанила в дверь. Он долго не открывал, и на мгновение мне показалось, что его не было дома. Когда он открыл дверь, то заколебался, словно не хотел, чтобы я заходила.
— Почему ты такой странный? — спросила я, протискиваясь мимо него в гостиную. — Весь день ты был отстраненным.
Марк почесал затылок.
— Я был занят, — ответил он.
— Серьёзно? Я видела тебя в учительской за ланчем. Ты никогда там не ешь, — сказала я.
— Мне нужно было место, где меня бы не отвлекали от работы, — ответил он.
— Имеешь в виду, что я тебя отвлекаю, — огрызнулась я, оскорблённая.
— Я имею в виду всех учеников, Кейденс, — терпеливо произнес Марк. — Я был занят выставлением оценок.
Я покачала головой.
— Выставлением оценок?
— Да.
Мы стояли в неловкой тишине, пока я не заговорила.
— Да что на самом деле происходит? — спросила я.
Какое–то время он молчал, а потом ответил.
— Я так не могу, — произнес он, не смотря на меня. Выглядело трусливо, и он тут же понял это, потому что посмотрел мне прямо в лицо и повторил свои слова. — Я так не могу.