— Привет, Кейденс, — поздоровался он, перевесив рюкзак с одного плеча на другое.
— Привет, — ответила я, присев на пол, чтобы собрать собственную сумку.
— Мама хотела, чтобы я передал тебе, ей очень понравился твоя композиция из цветов, — произнес он. — Она прислала тебе открытку с благодарность, но настояла, чтобы я сказал тебе об этом лично.
Я улыбнулась.
— Рада, что ей понравилось.
— У тебя действительно очень хорошо получается, — продолжил Джейкоб. — Ты не задумывалась о карьере цветочницы?
Я хихикнула.
— Это прозвучало так глупо, — пробормотал он.
— Вообще-то, мне нравится ботаника, — ответила я. — И да, я думала о карьере цветочницы. В частности, каково это - владеть собственным цветочным магазином. — Я встала. — Ты стал выше?
Он хихкнул.
— Ты заметила. И да. На пять сантиметров с начала года.
— О боже! Это безумно!
— И странно. В прошлом году я не вырос вообще, — ответил он.
Я приподнялась на цыпочки и подняла руку над головой, направляя ее к Джейкобу. Она оказалась прямо под его плечом.
— Боже мой. Тебе придется найти себе высокую женщину, чтобы быть на одном уровне.
Джейкоб неловко переминался с ноги на ногу.
— Не думаю, что мне нравятся высокие девушки.
— Почему нет? Высокие девушки становятся моделями, — ответила я.
— Эх. — Он пожал плечами и рассмеялся. — Ты сегодня работаешь?
— Неа. Просто иду домой.
— Как думаешь, родители разрешат тебе выпить кофе со мной? То есть, если ты хочешь, — спросил он.
Я изучала его.
— Никаких наркотиков в карманах?
— Ни одного.
— В твоей сумке нет транквилизатора?
— Оставил его дома.
— Тогда, думаю, они будут не против. Но сначала мне надо позвонить, — ответила я.
Он кивнул и ждал меня у моего шкафчика. Я прошла немного дальше по коридору, чтобы позвонить, и вздрогнула, когда увидела, что мистер Коннели поворачивает за угол. Прошло три недели, но мне до сих пор было больно. И стыдно. По большей части стыдно.
Он остановился передо мной.
— Кейденс, ты хорошо справилась с тестом сегодня.
— Спасибо, мистер Коннели, — ответила я, а потом повернулась к нему спиной и позвонила папе.
Разговор получился легким, коротким и милым. Казалось сейчас, папу не беспокоило ничего из того, чем я занималась. Или с кем проводила время. Моя короткая, двухнедельная депрессия так сильно его напугала, что он был счастлив видеть, что я снова функционирую.
Думаю, он даже позволил бы мне тусоваться с Дином, потому что так отчаянно хотел видеть меня улыбающейся.
— Встретимся там, — ответила я Джейкобу.
— Где? — спросил он.
— В Старбаксе, чуть дальше по улице, — пояснила я.
— Ладно.
Я никогда не проводила много времени с Джейкобом и не понимала, какой он смешной. Он заставил меня так сильно смеяться, что я пролила кофе на рубашку.
— Вот черт! Прости! — извинился он, протягивая мне стопку салфеток.
— Все нормально, — хихикала я, вытирая рубашку.
— Ну, в любом случае. Это были мои дни покемонов, — сказал он, делая еще один глоток кофе. — Никому ничего не рассказывай.
Я покачала головой.
— Не расскажу.
— Не припомню, чтобы ты была такой чудаковатой, — сказал он, задумчиво глядя на меня.
— Ох, поверь мне. Я была такой. Вообще-то, до сих пор такая.
— Не верю. Ты сейчас одна из самых клевых девчонок, — говорит он.
— И откуда ты это взял? Я социальный изгой, — ответила я.
— Ну, поэтому ты и клевая, — сказал он. — То есть, кто в нашей школе хочет быть с лузерами?
— В этом нет никакого смысл, — ответила я. — Популярные ребята не лузеры. Мы - лузеры, — пояснила я.
Джейкоб рассмеялся.
— И, в любом случае, если бы мы были с ними, все было бы намного проще, — призналась я.
— Ты же больше не находишь подарочки в своем шкафчике, не так ли? — спросил он.
— Ох, нет. Ничего такого, слава богу. Просто... — Я на мгновение замолчала. — Вообще-то, не знаю, что это означает. И ты прав. Не думаю, что популярность облегчит мне жизнь.
— Вероятно, станет тяжелее, — добавил Джейкоб.
— Ага. Слишком много давления, надо будет выглядеть и вести себя определенным образом. — Я допила свой кофе и откинулась на спинку своего стула. — Спасибо что был милым со мной в этом году.
Джейкоб улыбнулся.
— Ну, у меня был скрытый мотив, но он не сработал.
Я дернулась, и он заметил.
— Не переживай. Думаю, я, наконец, переболел своей влюбленностью в тебя. Если хочешь, меня устроит дружба, — признался он.
Я окинула его взглядом. Он был тощим, нос пуговкой и большие уши. У него были добрые голубые глаза и самые кудрявые светлые волосы, которые я когда-либо видела.
— Друзья, — произнесла я, и протянула руку. Он пожал ее. — Должны были стать настоящими друзьями очень давно.
— Неа, видишь, это бы не сработало, потому что я был безумно в тебя влюблен.
Я рассмеялась.
— Это изменилось, когда ты услышал, что я загремела в тюрьму?
— Черт, нет. Наоборот, я думал, что ты самая крутая девушка.
Я засмеялась сильнее. И даже не заметила, как зашел мистер Коннели.
— Когда я впервые попала в тюрьму, то была до смерти напугана, — произнесла я. Затем заметила его. Он тайком наблюдал за мной. Я сразу напрягся.
— Ты в порядке? — спросил Джейкоб.
— Конечно, — ответила я, снова вытирая рубашку.
Джейоб заметил мистера Коннели.
— Боже, ненавижу встречать учителей за стенами школы.
Я нервно хихикнула.
— Я тоже.
— Должны ли мы поздороваться? — спросил он.
— Эм...
— Слишком поздно, — прошептал Джейкоб, когда мистер Коннели подошел к нашему столику. — Здравствуйте, мистер Коннели.
— Как дела, Джейкоб? — ответил он, и повернулся ко мне. — Кейденс, — поздоровался он и слегка кивнул. Это дерьмовый жест. Понимаю, между нами все кончено, но он не должен обращаться со мной так, будто мы совершенно посторонние люди.
Рот этого парня находился у меня между ног.
Повисла неловкая пауза, прежде чем Джейкоб прервал ее.
— Сегодня игра, — произнес он.
— Я знаю, — ответил мистер Коннели. — Встречаюсь сегодня с друзьями, чтобы посмотреть игру.
— Надеюсь она будет лучше предыдущей, — произнес Джейкоб.
Мистер Коннели ухмыльнулся.
— И не говори. Ты смотришь баскетбольные игры колледжа, Кейденс?
Иди к черту.
— Нет.
Мистер Коннели кивнул.
— Вы делаете ставки? — спросил Джейкоб.
— На эту игру? Ни в коем случае, — ответил мистер Коннели. — В любом случае, я не большой игрок.
Я все об этом знаю.
— Ну, это все равно греховно, — пошутил Джейкоб. — Верно, Кейденс?
— Среди прочего, — ответила я.
— Например? — спросил мистер Коннели.
— Хммм. Я не эксперт по Библии, но лгать, изменять, воровать, относиться к людям как к дерьму... думаю, все это будет считаться грехом, — ответила я.
Ну, я продержалась три недели. Мне нужно отдать себе должное. И еще мне нужно немного расслабиться. Я была униженной и испорченной восемнадцатилетней не девственницей, у которой состоялся неловкий разговор с двадцативосьмилетним мужчиной, который забрал мою девственность.
Да, мне было позволено быть немного язвительной.
Мистер Коннели и Джейкоб не знали, что сказать, и пробормотали прощания. Я наблюдала за тем, как мистер Коннели взглянул на меня перед тем, как толкнуть дверь.
— Что это было? — спросил Джейкоб.
— Что именно?
— Этот ответ, — пояснил Джейкоб. — Что это было?
Я пожала плечами.
— Просто ответила на его вопрос.
— Все еще злишься на мистера Коннели за тот инцидент у доски?
— Что?
— Когда он заставил тебя перед всеми решать задание, — пояснил Джейкоб.
Если бы дело было в этом.
Я покачала головой.
— Я совсем не злюсь. Он спросил о грехах, и я их перечислила. Вот и все.
— Это было чертовски странно, — заметил Джейкоб.
— Ну, я странная, ладно?
— Ладно, это клево, — ответил Джейкоб, кивая головой.
Я резко встала.