— Я в порядке. А теперь, вернёмся к задаче, — огрызнулся мистер Коннели, и никто больше слова не сказал о его виде.
Обычно я ходила на обед с Эвери, так что, когда она не появилась в школе, я оказалась за столом отбросов. Как подходяще. Я была отбросом. Меня отвергли. Николь и Райли явно знали, что что-то случилось, потому что они вели себя со мной учтиво. Выглядело жалко, но мило.
— Хочешь, разделим мой бутерброд? — спросила Николь, пока я пялилась на свой поднос с едой.
— Хмм? — ответила я, поднимая взгляд. Мои глаза наполнились слезами.
— Мой бутерброд? Мне мама принесла, — ответила она.
Бутерброд был из «Сабвэй», и если бы я снова не потеряла аппетит, то, наверное, приняла бы её предложение. Пах он божественно.
Я покачала головой.
— Уверена? — мягко спросила она.
Я кивнула и почувствовала, как упала первая слеза.
— Хочешь моё печенье? — спросила Райли.
— Нет.
Они вели себя, как милые бабулечки, пытаясь унять мою боль едой.
— Ты в порядке? — спросила Николь.
Я покачала головой, слёзы текли по лицу.
— Просто у меня плохой день, — выдавила я, а потом встала из-за стола.
Я решила, что буду жалкой и незрелой, потому что заслужила это. Но лишь раз. Моё сердце болезненно колотилось, когда я открыла дверь в класс. Он поднял взгляд от своей работы, и я заметила, как он слегка тряхнул головой, тихая мольба не закатывать сцен. Но меня этому не заткнуть.
— Ты унизил меня, — произнесла я. — Ты причинил мне боли больше, чем кто-либо другой.
Он ничего не ответил. Я беззастенчиво ревела.
— Ты использовал меня, — продолжила я.
— Не использовал, — возразил он.
— Использовал, — настаивала я. — Ты воспользовался мной, ведь я юна и глупа!
— Нет, Кейденс.
— Не произноси моё имя! Никогда больше не произноси моё имя!
Он молчал.
— Ненавижу, что мне приходится каждый день видеть тебя. Ненавижу, что мне приходится ходить на твой урок. Ненавижу, что ты разбил моё сердце, и я не могу его починить, — я замолчала на мгновение. — Ненавижу тебя. Я, правда, тебя ненавижу.
Он поморщился. А потом вернулся к своей работе. Он был холоден и бессердечен, и я закипала изнутри. Не знаю, чего ожидала, что он скажет или сделает, но не ожидала, что он продолжит проверять работы. Моё тело сдвинулось, несмотря на то, что мой мозг кричал: «Остановись!» Я думала, что ударю его, но нет. Я вытянула руки перед собой и сбросила всё с его стола. Его газировку, файлы, проверенные и непроверенные работы, папки, книги, ноутбук. Всё упало. Всё было свалено беспорядочной кучей, оранжевая жидкость вытекала из банки, окрашивая бумаги. Он не отреагировал, и я была этому рада. Я вышла из класса, дрожа от своих действий и довольная, что мне хватило смелости. Лишь крошечный укол в груди сигнализировал о чувстве вины из-за брошенного на пол ноутбука. Понятия не имею, почему, но идя к своему шкафчику, я думала, сломала ли его, и заставит ли он меня за него заплатить.
***
— Почему? — спросила Фанни, поставив передо мной чашку чая.
— Вы же знаете, что я не люблю чай, — сказала я.
— Он помогает с сердечными хлопотами, дорогуша, — ответила она. — Уж поверь мне.
Я не стала спорить. Бросила один кусочек сахара в чашку и щедро подлила молока.
— Он сказал, мы разные, — произнесла я.
— Ну, конечно же, так и есть! Он мужчина, а ты женщина! Этот парень идиот?
Это заставило меня улыбнуться.
— Он имел в виду жизненные этапы и эмоциональную зрелость.
На мгновение Фанни призадумалась.
— Ладно. Всё не идеально. Разница в возрасте, да и ты всё ещё в старшей школе.
Я кивнула.
— Но устраивало же это его раньше, — продолжила она.
— Да, но до того, как мы испугались, что я беременна, — выпалила я.
Глаза Фанни расширились.
— О, дорогая.
Я почувствовала необходимость объяснить.
— Это было один раз. Один, очень безответственный со стороны каждого из нас, раз, но я не беременна, и потому думала, что всё в порядке.
Фанни молчала.
— Вы считаете неправильным то, что я занялась сексом, да?
— С чего ты так подумала? — спросила она.
— Потому что я христианка, а христиане не должны заниматься сексом до свадьбы.
— А это так?
Я пожала плечами.
— Не знаю. Меня так учили.
— Хмм.
Я отпила чай и стала ждать объяснений.
— Ты умная девочка, Кейденс.
— К чему Вы ведёте?
— Ты к чему ведёшь? — спросила она.
Я вздохнула.
— Наверное, к лучшему, что он порвал со мной. Я христианка, а он нет. Я занималась сексом, когда мне не стоило бы. Всё делала неправильно. Ужасная из меня христианка.